Гедимина передёрнуло. Он вспомнил, как разгуливал по колонии гимов, и нервно поёжился.
— У тебя чисто, — успокоил его медик. — На входе в гетто было чисто, сейчас… в первом приближении — тоже. Иди, отдыхай, надо будет — тебя найдут.
…Капсула, свёрнутая из защитного поля вокруг двух душевых распылителей, отводила горячий воздух и пар прямо в вентиляцию, но что-то понизу просачивалось — Гедимин то и дело видел сквозь полупрозрачную плёнку, как филки, подойдя слишком близко к его «купальне», тут же подпрыгивают и шарахаются в сторону.
— Эй, там! — крикнул кто-то из них, остановившись в паре метров от Гедимина. — Ты там не сваришься?
Сармат покачал головой и снова шагнул под горячую, почти кипящую воду. Из соседнего распылителя лилась холодная, такая же, как в озере, — после пары переходов туда-сюда неприятный гул в голове сменялся звоном и пустотой.
— Ишь ты! — донёсся снаружи удивлённый возглас Арсалана. — Тут в кои-то веки потеплело? Можно внутрь?
Гедимин, убедившись, что поблизости нет филков, убрал часть защитного поля, пропуская сармата в капсулу. Венерианец глубоко вдохнул горячий пар и, сунув руку под распылитель, расплылся в улыбке.
— Нормальная температура! Сам свернул эту штуку из поля? Раньше тут такого не делали… — внезапно замолчав, он повернулся к Гедимину и резко выдохнул. — Ты?.. Ничего себе, как тебя отделали…
Гедимин досадливо сощурился — он и забыл, что до сих пор Арсалан его без скафандра не видел.
— Тебя тоже, — он кивнул на ладони подрывника — на каждой был звёздчатый шрам, как будто его руки когда-то пробили насквозь.
— Повстанцы, — Арсалан поморщился. — Tza hasulesh!.. Ничего, что я всё место занял?
Он за разговором успел забраться под горячий распылитель и стоял теперь там, блаженно щурясь, а его дымящаяся кожа из светло-оранжевой постепенно становилась багровой. Гедимин качнул головой.
— Нравится — стой. У нас венерианцы всегда так купались. Иногда ещё жгли шлак.
Арсалан обрадованно ухмыльнулся.
— Тут мало венерианцев, а то мы собрались бы… «У вас» — это где? Ты откуда?
— Местный. Жил тут до войны, — ответил Гедимин. — Тебя вот не помню.
— Я из Чабонга, — Арсалан махнул рукой, окатив сармата горячими брызгами. — Там тоже бывало весело… Эй!
Вода из распылителя перестала литься. Снаружи в полупрозрачную капсулу заглянул сердитый сармат в мокрой одежде.
— Ты представляешь, какая это нагрузка на нагреватели? — спросил он. — Остывай и выбирайся! Кто, кстати, разрешил вертеть тут вензеля из защитного поля?
— Что, у вас и это запрещено? — Гедимин угрюмо сощурился на него, но филк только фыркнул.
— Ты! Ну, я так и знал. С тех пор, как тебя увидел в дверях… Задержись на выходе, есть разговор.
«Не везёт мне с комендантами,» — думал Гедимин, забираясь обратно в скафандр. Арсалан уже оделся и ушёл, жестом пообещав подождать сармата у барака. Гедимин кивнул, но насторожился.
Аккуш выждал, пока сармат войдёт в комендантскую, аккуратно прикрыл дверь и повернулся к нему.
— На проходной тебя искала макака, — сказал он, и Гедимин изумлённо мигнул — он ждал, что разговор пойдёт о перегруженных нагревателях и несанкционированном купании. — Валентин Хейз, носит униформу космофлота. Спрашивал некоего Джеда — «огромный амбал, лицо в шрамах, всегда в скафандре». Что у тебя с лицом?
Гедимин поморщился. «Хейз,» — под рёбрами снова заныло, и он прижал к груди ладонь. «На кой я ему?»
— Ему сказали, где я? — спросил он.
— Нет. Но могут, если хочешь, — пожал плечами Аккуш. — Свои данные он оставил. Надо — забери на проходной.
Гедимин качнул головой.
— Пусть идёт… обратно в космофлот, — пробормотал он. Ему было не по себе.
— Ты чего такой? Из-за душа? — спросил, взглянув ему в глаза, встревоженный Арсалан. Он отделился от стены, едва Гедимин вышел из барака, и, похоже, собирался идти с ним дальше. Сармат досадливо сощурился — теперь нечего было и думать о незаметном проникновении на какую-нибудь подстанцию или раскопках в утилизаторе.