— Высоты боишься?
— Этот глайдер когда-нибудь чинили? — отозвался Гедимин, выбираясь из-за командирского кресла. Палуба под его ногами была пропорота насквозь, и в дырки просматривались трюмные механизмы — к удивлению сармата, довольно чистые. «Вон там кресло валяется. Разберу и сделаю подложку,» — решил он, оказавшись на твёрдой земле. Глайдер приподнялся, едва не встав на борт, но сармат удержал его и положил обратно. За спиной зафыркали, кто-то хихикнул.
— «Ги Лалиберте»? — отрывисто спросил знакомый голос. Обернувшись, Гедимин увидел старика с мохнатым лицом. Тот стоял под дождём, откинув капюшон, и смотрел на глайдеры, снова выстроившиеся в одну линию.
— Цель уничтожена, — усмехнулся Люк, отдав ему честь. — Фуражиры, пятьсот пятьдесят норд-норд-ост. Две гранаты, четверть боезапаса. Что с остальными?
«Это их командир?» — Гедимин с удивлением смотрел на старика. «В Кларке ему нашли бы экзоскелет. И остальным тоже.»
— Уже два, а я не ел, — пробормотал слева от него кто-то из огнемётчиков. — Эй, теск, как тебя… Кофе будешь?
Сармат качнул головой и поднял на вытянутой руке ранец огнемёта с пристёгнутыми к нему сложенными крыльями.
— Это куда?
— Оставь на борту, — человек махнул в сторону глайдера. — Вдруг ещё полетим. А броню… А, у тебя ж несъёмная…
Вокруг снова зафыркали. Гедимин озадаченно мигнул — причин для веселья он не видел.
В пристройке, отведённой под штаб ополчения, похоже, в самом деле было тесно, — пока люди, прилетевшие раньше, возились внутри, остальные, не снимая брони, стояли и ждали снаружи. Кого-то из раздевшихся послали в киоск; до Гедимина долетели слова «кофе» и «блины». Сармат прислушался к ощущениям — есть не хотелось. «В пять куплю ещё дряни,» — решил он. «Рефлекс так просто не перешибёшь. А пока — надо сделать подложку.»
Он, прикрывшись защитным полем, разобрал кресло и поднялся на борт глайдера. Люки так и остались открытыми — видимо, на случай срочного вылета. Другие корабли, как успел заметить сармат, тоже не закрывались, — и все они чудом ещё не развалились на куски. «Ваше счастье, что противники — не радиофаги,» — сердито сощурился Гедимин, затягивая очередной винт — до механизмов он ещё не добрался, но то, что ему подвернулось, держалось на одном болте и раздражающе гремело в полёте. «Если даже эти ваши насекомые пойдут на таран… Тут хотя бы «арктус» есть?»
Палуба качнулась, из-за кресла пилота послышался удивлённый возглас. Гедимин не обернулся — он прикреплял собранную подложку к палубе, заодно прикрывая листом фрила дырки в трюм. Человек обошёл кресла и остановился за его спиной.
— Ты? Думал, Хейз тут… — он смущённо хмыкнул. — Он обычно по вечерам копается. Удивился… Ты механик?
Сармат молча кивнул. «Значит, глайдером занимаются. Этот Хейз… В трюме чисто, корабль на ходу. Дрянь, но на ходу… Надо бы заглянуть в мотор. Любопытно…»
— Короче, ты принят, — сказал Люк. — «Ги Лалиберте», запомнил? Дежурство с шести до семи — от темна до темна. Летом будет хуже — твари вообще не спят.
Он прошел вдоль десантного люка, поправил свисающий шланг огнемёта и снова остановился над Гедимином. Тот, прикрепив подложку к палубе, осторожно проверял её — подцепив когтями, дёргал в разные стороны. Командир еле слышно хмыкнул.
— Ты Джед, да? Так и будешь тут? — он кивнул на пустой глайдер. Гедимин кивнул.
— Хорошо, — человек как будто обрадовался. — А то у нас тесно. Еду тебе принесут. Или сам сходи. По сигналу будь тут, а так — ходи, куда хочешь. Живёшь ты где?
Гедимин пожал плечами.
— Здесь, — он кивнул на корабль. — Их ночью охраняют?
— Да кому они нужны, — отмахнулся Люк. — Будешь тут спать? Ну, спи. Тебе, теску, наверное, привычно. С шести на дежурстве, запомнил?
…Следующий сигнал — в двадцать минут четвёртого — застал сармата разбирающим пульт управления. Он быстро спаял провода, захлопнул крышку и втиснулся на место бортового стрелка. «Три гранаты на вылет, одиночная кинетика там, где нужны турели…» — он покосился на качающиеся борта и поморщился. «Гимы, похоже, неагрессивны. А это ополчение — мартышечья забава. Вот только шахты… Что происходит в шахтах?»
— Взлёт! — гаркнул Люк, хватаясь за поручни. — Держитесь, бойцы, три часа до темноты!
«В темноте гимы неактивны,» — вспомнил сармат. «Тогда шахты… Как они там живут? Заползают поспать?»
Он не сразу заметил стаю — в этот раз она не сверкала крыльями и не выкапывала пни. Серый поток, размазанный на тридцать метров в ширину, быстро тёк по каменистой пустоши, перемахивая через овраги. Ветер дул им навстречу; Гедимин послал две гранаты «в лоб», и стая разом исчезла под волной раскалённого газа. Фланги — где-то сотня насекомых — моментально изменили направление, метнувшись прочь от огня. Глайдер завалился на правый борт, уходя наперерез. Палуба затряслась — трое огнемётчиков спрыгнули к разбегающемуся правому флангу, и «Ги Лалиберте» тут же заложил вираж, догоняя левый.
— Прикрой! — бросил командир Гедимину и пилоту, прыгая следом за единственным бойцом. Тот уже вертелся на вершине каменного холма, разливая напалм во все стороны, — едва гимы заметили человека, они прекратили бегство и бросились на него. Гедимин видел, как они вспыхивают на лету и падают, врезавшись в защитное поле.
— Почему атакуют? — спросил сармат, не слишком рассчитывая на ответ. Метровые насекомые очень высоко прыгали, — Гедимин успел сбить полтора десятка тех, кто преодолел стену огня и едва не добрался до десантников. Ещё двух на земле прикончил пилот — их слегка подпалило, и это замедлило их движения.
— Фуражиры! — крикнул в ответ Хейз. — Всё, что органика… они всё возьмут! Третий, третий, я второй, приём! Понял, прикрою! Эй, Джед, ты направо, я налево!
Глайдер, высоко задрав нос, рывком набрал высоту и тут же развернулся книзу. Гедимин увидел далеко внизу яркое огненное кольцо и тусклые вспышки над ним — первый десант отстреливался, но сверху его защищало только ненадёжное поле. Через пару секунд сармат сбил из кинетики первого гима — огромного, почти с человека размером. Ещё один выстрел прошёл мимо цели, но зацепил насекомых на земле. Глайдер выписывал в небе восьмёрки, то приближаясь к окружённому десанту, то отдаляясь.