Читать книгу «Юродивый Гавриил (Ургебадзе), преподобноисповедник» онлайн.
Нам, возвращавшимся из старой тихой церкви, тогдашняя жизненная реальность показала свое уродливое лицо. Мы поняли, что вот так просто пройти не сможем. Молодые балагуры встали, мы, девушки, очень испугались, парни из нашей группы заволновались. И в этот момент отец Гавриил, который до этого с очень серьезным видом шел впереди нас, вдруг развел руками, что–то пропел, начал пританцовывать, и так, шутя, увел нас с того места. Как только отец Гавриил начал выделывать подобные штуки, парни начали хохотать:
— Эй, ребята, да он сумасшедший! — И совсем забыли о нас.
Когда мы прошли площадь, отец Гавриил, как ни в чем не бывало, продолжил путь со свойственной ему серьезностью. Этот случай никогда не сотрется из моей памяти. Это была его особая мудрость и смирение, которые проявлялись в его отношениях с людьми и благодаря которым он благополучно уберег всех нас, девушек, от оскорблений, а парней — от драки и переполоха.
Вспоминается также история пребывания отца Гавриила в Давид–Гареджи35. Он любил часто приезжать туда и оставаться там в течение нескольких месяцев. В то время там никто не жил, и он был совершенно один. Поэтому мы очень переживали, чем он будет там питаться и как будет жить. По возможности мы приезжали к нему и привозили еду, но это случалось очень редко. Он также любил часто подниматься в Марткопский монастырь и совершать там литургию. Однажды он сказал мне:
— Может, кто–нибудь думает, что здесь скоро камня на камне не останется, но ошибается! Придет время, и здесь будет великолепный монастырь.
Когда мы совершали литургию в заброшенных или разрушенных церквях и монастырях, он говорил нам:
— Верьте, что мы не напрасно сотрясаем здесь воздух. Хотя сегодня многие церкви и монастыри разрушены и закрыты, но Святой Ангел, приставленный к этому месту велением Божиим, видя и слыша наше усердие и наши просьбы, с радостью возносит их к Богу и действенными творит пред Ним паши моления. Видите, в каком положении находимся мы сегодня, нам иногда приходится совершать службу в снегу и слякоти, накрывшись целлофаном, но мы доживем до того дня, когда эти церкви и монастыри возродятся и в них восстановится богослужение». (В то время это казалось невозможным.)
Когда отец Гавриил отправлялся для посещения церквей и монастырей, он надевал полное монашеское облачение. Однажды он в таком виде — в полном монашеском облачении — отправился в один заброшенный монастырь. Отец Гавриил сел в автобус, который ехал в ближайшую от монастыря деревню. По прибытии в место назначения автобус остановился в центре деревни, где вместе с другими пассажирами вышел и отец Гавриил. В это время там находился секретарь местной партийной организации, который, увидев отца Гавриила, священнослужителя, разозлился и начал кричать, будто отец Гавриил — вор. Отец Гавриил понял, что это была брань духа злобы, но что он мог поделать? Если бы он скрылся, это убедило бы присутствующих в достоверности клеветы в отношении духовного лица. Вскоре пришла милиция, и отца Гавриила срочно, подобно преступнику, отвели в сельское отделение. Отец Гавриил объяснил сотрудникам милиции, что это была клевета, целью которой было опорочение духовного лица перед скопившимся там многочисленным народом. Об этом догадались сами же сотрудники милиции, когда при обыске задержанного не нашли ничего подозрительного.
Сотрудники милиции проявили добросовестность и с извинениями безоговорочно освободили отца Гавриила. После этого неприятного случая отец Гавриил передумал идти в церковь, которую хотел посетить, и направился в Цхакаевский, сегодняшний Сенакский, район, в обитель преподобного отца Алексия (Шушания)36. Там очень обрадовались приходу отца Гавриила, и он остался на несколько месяцев.
Монахини этой обители Нино и Зоя Шушания так вспоминают пребывание отца Гавриила в обители преподобного отца Алексия:
«Он пробыл у нас три месяца. Служил рядовые службы, крестил детей. Был случай, когда он крестил взрослых, которые остались некрещеными из–за жесточайшего режима. Проповедь отца Гавриила оживила бы даже мертвого. Хотелось вечно слушать его и быть рядом с ним.
Он для проживания выбрал сарай для хранения кукурузы. Архимандрит Мелхиседек (Микава) предупредил его:
— Там скорпионы, они могут искусать тебя.
Но отец Гавриил не боялся, ничто ему не вредило, ангелы охраняли его. Он так обустроил свой сарай, что нельзя было не заглядеться. Он обставил его иконами и наполнил удивительной благодатью. Оттуда непрерывно шел запах ладана. Он так отполировал церковную утварь, что посетители спрашивали, не приобрели ли мы новые вещи для храма. Однажды он рассказал нам такой случай:
— Был один монах, к которому пришел вор и украл фасоль. Вор тщетно пытался перетащить мешок с фасолью через забор. Монах, видя его мучение, пришел ему на помощь. Вор испугался и убежал. Фасоль осталась у доброго монаха.
И в заключение сказал:
— Как бы плохо ни поступали с тобой люди, терпи, не делай зла, никогда не теряй надежду на Божье провидение, и за добрые дела Господь отплатит тебе добром и всегда будет с тобой».
Он усердно и неустанно совершал добрые дела и всех учил этому:
— Совершайте как можно больше добрых дел перед Христом, чтобы, уйдя из этого мира, вас спасла ваша доброта.
Здесь мы хотим вспомнить одну историю, отражающую стремление отца Гавриила к добру. Однажды отец Гавриил шел по улочке старого Тбилиси, было лето, вдруг из окна подвала ему в нос ударил страшный запах. Он сперва решил продолжить путь, но потом передумал, так как усомнился — не находится ли там покойник. Он вошел с улицы во двор дома; дом был итальянского типа, с внутренним двориком. Войдя во двор, он увидел соседей и сообщил им о своем подозрении. Соседи смущенно объяснили, что в этом полуподвале живет беспризорный, прикованный к постели старик, который отправляет свои естественные потребности прямо в постели. При этом они оправдывались — у него дети, что нам делать, если они не ухаживают за ним, мы в такую вонь войти не можем.
Отец Гавриил понял, что у больного нет никого, кто бы позаботился о нем, и решил сам поухаживать за ним. Он попросил соседей временно войти в свои дома и закрыть окна, чтобы он мог проветрить комнату и не беспокоить их выходящим оттуда запахом. Отец Гавриил вошел, быстро открыл все окна и проветрил комнату. У бедного старика все тело было покрыто червями. Отец Гавриил пошел в магазин и принес оттуда большие мешки. Все лохмотья, надетые на старика, одеяло и всю постель поместил в мешки и выбросил в мусорные ящики, которые стояли на улице. В результате этого воздух очистился от нестерпимого запаха. До того как принести из дома белье, хороший матрас и одеяло, он наскоро выискал какие–то тряпки и завернул в них старика.
На следующий день отец Гавриил рано утром пришел к больному старику и привел с собой верующую женщину, ныне схимонахиню Иоанну (Сихарулидзе), чтобы та помогла ему. Отец Гавриил сперва хорошенько вымыл старика, затем надел на него свежее белье и уложил в чистую постель, принесенную из дому. После этого он попросил матушку Иоанну помочь в основательной уборке комнаты. Когда соседи увидели такое усердие, постыдились — один вынес таз, другой одолжил швабру и веник — и принялись помогать в уборке. Старик после этого прожил недолго. За то короткое время отец Гавриил ежедневно заботился о нем, и когда тот умер, с помощью соседей по–человечески похоронил его.
С 1972 до 1990 года, до окончательного поселения в Самтавро, отец Гавриил жил в основном в своей церкви–келье. Он также время от времени приезжал в монастырь Самтавро и оставался там некоторое время — иногда долго, иногда ненадолго.
С 1987 года отец Гавриил начал жить в монастыре Самтавро, под сенью ореховых деревьев, в очень маленьком дощатом домике. Когда–то этот домик использовался монастырем как курятник, а потом, когда кур у них уже не было, он никак не использовался. В этот период отец Гавриил редко, на три дня или на неделю, оставлял монастырь, а затем опять возвращался в свой дощатый домик. Такой образ жизни одновременно служил выражением как его смирения, так и его аскетизма. Смирения — потому что человеку трудно до такой степени смирить себя; а аскетизма — потому что жить в таком маленьком пространстве, где нельзя даже выпрямиться, и зимой переносить мцхетские влажные морозы безо всякого отопления, когда в вашем жилище имеются двух–трех сантиметровые щели, это есть действительно монашеский аскетизм. Но все это, к сожалению, оставалось за чертой внимания современников отца Гавриила, и они, глядя на это, с иронией и насмешкой говорили:
— Что он там делает? Что понуждает его? Может, он и вправду глупец, а не юродивый.
Как–то странно воспринимается эта вереница вопросов, потому что юродство полностью исключает принятый в обществе стиль поведения и жизни. Юродство может распространяться и проявляться в многочисленных формах, которые странноваты для нас, ибо оно должно быть воспринято нами как глупость. Отец Гавриил говорил, что истинный юродивый никогда не затрагивает догматы и каноны, так как это не дозволено ни ангелу на небе, ни человеку на земле. Сам апостол Павел говорит это о себе и об ангеле света: Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема (Гал. 1, 8–9).
А последующие вопросы: «Что он там делает?» понять нетрудно; потому что и он, как истинный служитель Христов, подобно другим преподобным подвижникам, стремился и спешил обрести возвышающее душу смирение, во имя чего на протяжении всей своей жизни неустанно подвизался в самых разнообразных аскетических трудах.
Чтобы искоренить всякое семя надменности, величия и гордыни, он выставлял себя на осмеяние и поругание. «Что понуждает его?» — это свободное понуждение в боголюбивых душах обусловлено состоянием нашей страстной и падшей природы. Это свободное понуждение исходит из двухтысячелетнего опыта святых в познании себя перед Богом. Познания, провозгласившего ради сближения и единства с Богом необходимость очищения противящейся грехолюбивой плоти. Очищение этого тленного тела и возрождение–укрепление духовных качеств среди верных подвижников Христовых и называется аскетизмом. Проживание в этом ветхом дощатом домике и терпение суровых морозов было частью его высокого аскетического служения, посредством которого он, с отрочества возлюбивший Христа, возвысился до степени бесстрастия. Иоанн Синайский говорит о бесстрастии: «Но что много говорить? Бесстрастный не ктому живет себе, но живет в нем Христос»37.
В тот период, когда отец Гавриил жил в монастыре Самтавро, в бывшем курятнике под орехами, он очень редко, на одну–две ночи переходил в предназначенную ему келью в башне. Однажды, в конце 1980‑х годов, когда отец Гавриил находился в келье, ему явился ангел и сообщил о существовании частицы Столпа Животворящего в Светицховели, точно указав место, где хранилась эта святыня. Отец Гавриил после этого видения вместе с сестрами монастыря с благоговением вынес эту святыню из ее потайного хранилища. Оно находилось над могилами равноапостольных царя Мириана и царицы Наны, на высоте примерно трех метров, в стене, которая снаружи была отделана обыкновенными тесаными камнями, а после извлечения этих камней в стене обнаружили маленькую нишу, которая и служила потайным хранилищем святыни. Эта частица Столпа Животворящего ныне хранится в монастыре Самтавро.
До переселения в монастырь Самтавро отец Гавриил время от времени обращался к особому подвигу; он припасал в двадцати литровых стеклянных сосудах воду и сухари и на два–три месяца, а то и больше запирался в своей церкви–келье. В это время члены его семьи не смели беспокоить его, и сам он также никого не принимал. Только Бог ведает о его тогдашнем духовном горении.
[35] Монастырь, основанный преподобным отцом Давидом в VI веке.
[36] Празднование его памяти 18/31 января.
[37] Прп. Иоанн Лествичник, игум. Синайский. Лествица. Слово 29, 12.