Читать книгу «Япония в раннее Средневековье VII-XII века. Исторические очерки» онлайн.
Другим крупным мероприятием начала VII в., о котором сообщается в «Анналах Японии», явилось создание принцем Сётоку этико-политического наставления из 17 статей[7] (604 г.) [31, с. 142–146; 18], пронизанного конфуцианскими, буддийскими, легистскими идеями, текст его включает термины из древнекитайской философской и исторической литературы. В наставлении изложены этические принципы взаимоотношений монарха и подданных; при этом сильно выражена идея абсолютной монархической власти: «государство — это небо, подданные — это земля», «в стране нет двух государей, у народа нет двух господ».
Прекрасный стиль древнекитайского языка, на котором написано наставление, слишком широкая для своего времени эрудиция автора, чрезмерное возвышение государства и монарха, не соответствовавшее реальному положению князей ямато, породили вполне естественные сомнения в подлинности наставления, подкрепленные тщательным филологическим анализом текста, предпринятым в конце 20-х годов Цуда Сокити [439]. В частности, в тексте наставления употреблен термин «кунино цукаса» («губернаторы провинции»), который появился не ранее 645 г. Цуда пришел к выводу, что наставление из 17 статей было написано в правление Тэмму или Дзито, в 70–90-х годах VII в.
Действительно, при императоре Тэмму культ императорского дома достиг беспрецедентных размеров, а принц Сётоку стал объектом почитания и обожествления. Но точных доказательств того, что наставление из 17 статей было написано именно в это время, нет. Поэтому концепция Цуда остается в известных пределах гипотетической, хотя и весьма влиятельной в современной японской историографии. Существует и компромиссная точка зрения, согласно которой наставление из 17 статей, написанное Сётоку, было утеряно, а известный ныне текст был создан на основе сохранившихся фрагментов и легенд [325, с. 80–83]. Данное мнение представляется вполне приемлемым, тем более что редактирование и переписка составителями «Анналов Японии» дошедших до них документов бесспорны.
Историческая традиция приписывает также Сётоку и Умако первую попытку составления систематической истории Японии. В «Анналах Японии» сообщается, что в 620 г. они писали хроники императоров, провинций, центральной и местной титулованной знати и народа [31, с. 159]. Большая часть этих хроник не сохранилась, но известно, что их основой являлся миф о божественном происхождении императорской власти, а содержание составляла, по-видимому, генеалогия императорского дома. В сущности, это была попытка идеологического обоснования формирующегося государства В свою очередь, Сётоку и Умако опирались на имевшуюся в то время генеалогию князей Ямато, предания и легенды, записанные, как доказал Цуда Сокити, еще в VI в. (см. [438]), а позднее, в VIII в., ставшие источником «Хроники древних событий» и «Анналов Японии»[8].
Современные японские историки предполагают также, что именно Сётоку высчитал мифическую дату вступления на престол первого легендарного императора Дзимму (660 г. до н. э.): в 602 г. из корейского государства Пэкче был привезен китайский календарь, согласно которому 601 год был годом синъю (8-й циклический знак и птица) по 60-летнему циклу. По китайским поверьям, в год синъю через каждый цикл должно происходить много крупных перемен. От 601 г. было отсчитано 1260 лет и, таким образом, установлена дата возникновения японского государства — 660 г. до н. э. [325, с. 113–114].
Стремление принца Сётоку к возвышению и укреплению княжеского дома, обнаружившееся в упорядочении административного аппарата, создании наставления из 17 статей, обосновании монархической власти, нашло также выражение в попытке взять в свои руки инициативу во внешнеполитических делах, которыми до сих пор ведал Сога-но Умако. Еще в начале 90-х годов VI в. готовился поход в Силла, и на севере Кюсю была сосредоточена 20-тысячная армия. Хотя поход осуществлен не был, государство Силла опасалось вторжения, и в 598 г. правители Силла прислали в дар княгине Ямато двух сорок и павлина, в следующем году из Пэкче были присланы верблюд, осел, два барана и фазан. Однако правители Ямато остались недовольны количеством подарков и в 600 г. направили в Силла 10-тысячную армию под командованием представителя дома Coгa. По данным «Анналов Японии», Силла уступила Ямато ряд территорий и обязалась платить дань.
Обещание выполнено не было, и в 602 г. началась подготовка к новому походу. На этот раз была собрана 20-тысячная армия, которой командовал принц Кумэ — младший брат Сётоку. Характерно, что в этой армии не была представлена высшая столичная аристократия — оми и мурадзи. Сётоку пытался опереться на среднюю и мелкую знать, в том числе местную, и сформировать большую армию во главе с представителем княжеского дома. Эта — главная — цель Сётоку, нуждавшегося в военной опоре, была достигнута, а поход в Корею отложен [325, с. 67–72].
В 605 г. принц Сётоку переехал во вновь построенный дворец Икаруганомия, в 20 км от местности Асука, где в VI — начале VIII в. (с перерывами) находилась столица Японии. Нередко императоры меняли свои резиденции, но затем возвращались в Асука. Факт существования Икаруганомия, о котором сообщается в «Анналах Японии», подтвержден археологическими раскопками на территории буддийского храма Хорюдзи, проводившимися с 1934 г.[9]. Удаленность дворца Сётоку от столицы затрудняла управление государством, но Икаруганомия находился недалеко от дороги, связывающей Асука с Нанива (ныне — территория г. Осака) — морскими воротами района Кансай, через которые знать Ямато выезжала в Китай и Корею. Сётоку придавал важное значение контактам с Китаем. В Икаруганомия он готовил дипломатические миссии в эту страну, изучал буддизм и конфуцианство, принимал иностранных буддийских монахов и ученых [325, с. 85–87].
Деятельность Сётоку и Сога-но Умако тривела к укреплению основ формирующегося государства. Вместе с тем принцу Сётоку удалось усилить позиции княжеского дома и в определенной степени поколебать положение Coгa.
Политический переворот 645 г
Ослабление влияния дома Coгa отчетливо обнаружилось в вопросе о престолонаследии после смерти императрицы Суйко в 628 г. Реальных претендентов было двое — принцы Ямасиронооэ и Тамура. Первый был старшим сыном Сётоку и внуком Умако по материнской линии, второй — сыном принца Осаканохи-кохито, двоюродного брата Сётоку[10]. Тамура был женат на дочери Умако и имел от этого брака сына — принца Фурухитонооэ. Надеясь впоследствии посадить на трон Фурухитонооэ, Сога-но Эмиси, унаследовавший титул и должность своего отца Умако, умершего в 626 г., добивался, чтобы императором стал Тамура. Посмертная воля Суико была выражена неясно, и Эмиси толковал ее в пользу последнего.
В 9-м месяце 628 г. Эмиси созвал политический совет высшей знати — маэцукими (см. [421]). Однако если прежде дом Coгa легко навязывал свою волю совету, то теперь предложение Эмиси не встретило безоговорочной поддержки. Мнения о наследии престола разделились: пятеро поддержали кандидатуру Тамура, трое — Ямасиронооэ, а один воздержался, так как принадлежал к дому Coгa, но был сторонником Ямасиронооэ [369, с. 188–189] В конце концов Эмиси удалось возвести на трон Тамура, принявшего имя Дзёмэй.
Источники не содержат сведений о каких-либо значительных событиях в годы правления Дзёмэй (629–641), однако позволяют судить о продолжавшемся процессе становления раннефеодального государства. Рост бюрократического аппарата усложнял управление чиновниками. По сообщению «Анналов Японии», в 636 г. один из представителей императорского дома пожаловался Сога-но Эмиси на то, что чиновники отлынивают от службы, и предложил установить обязательные часы присутствия при дворе — с 6 часов утра и до 12 часов дня. Хотя Эмиси не согласился, необходимость контроля над государственным аппаратом была очевидной. С его расширением связана также потребность в городе — политическом центре. Именно этим объясняется частое строительство новых, все более крупных императорских дворцов и связанные с ним переезды двора в новые резиденции. Дзёмэй, в частности, в 639 г. перенес столицу к р. Кудара, где в то время жили переселенцы из Пэкче (по-японски — Кудара). Одновременно с дворцом строился крупный буддийский храм Кударадзи, т. е. продолжалось поощрение буддизма [325, с. 154–156].
В те же годы Эмиси, а затем и его сын Ирука настойчиво стремились к расширению частных земельных владений, прежде всего своих собственных, причем не только за счет свободных земель, но и за счет императорских владений. Это привело Coгa к открытой борьбе с императорским домом. В 641 г. императора Дзёмэй сменила на престоле его жена Когёку. Эмиси не удалось посадить на трон Фурухитонооэ, и в 10-м месяце 643 г. он передал свой пост Ирука.
Спустя месяц Ирука совершил нападение на Икаруганомия — резиденцию принца Ямасиронооэ. Он стремился расширить власть дома Coгa, расчистить путь на трон принцу Фурухитонооэ, поскольку Ямасиронооэ по-прежнему оставался одним из возможных претендентов.
Застигнутый врасплох Ямасиронооэ потерпел поражение и покончил жизнь самоубийством [31, с. 199–201]. Однако действия Ирука вызвали недовольство не только членов императорского дома, но и части крупной и средней знати. Оппозиция дому Coгa начинает быстро расти.
По мнению Сэки Акира, переворот был ускорен международными событиями. Одним из главных источников информации о Китае и Корее наряду с редкими дипломатическими миссиями являлись сыновья знатных японских семей, обучавшиеся в Китае. За рубежом они проводили 1015, а иногда 20–30 лет, изучая иероглифическую письменность, китайскую литературу, историю, право, религии. В 2030-х годах VII в. на родину после обучения в Китае вернулась очередная группа японцев, благодаря чему в Японию проникли более подробные сведения о государственном и общественном строе Танской империи, ее положении и политике. Как известно, династия Тан проводила активную завоевательную политику и, в частности, в 11-м месяце 644 г. приступила к захвату корейского государства Когурё. Не исключалась возможность нападения и на Японию, что поставило японскую знать перед необходимостью консолидации [369, с. 198]. Надежную оборону могло организовать лишь государство с сильной центральной властью, политические притязания же дома Coгa были чреваты расширением масштабов внутренней борьбы. Поэтому отдельные представители знати надеялись, что устранение Coгa откроет путь к укреплению императорской власти.
Инициатором заговора против Coгa стал Накатоми но Камако, происходивший из синтоистских жрецов, но принявший буддизм. Решительную поддержку он нашел у молодого принца Наканооэ, сына Дзёмэй и Когёку. Подробной программы преобразований Наканооэ и Камако не разработали, но, очевидно, вынашивали идею создания бюрократической организации, подобной танской, и передачи всех земель и земледельцев под власть императора [325, с. 179–180]. По своей сущности это — идея утверждения той формы феодальной собственности на землю и людей, единым носителем которой должен был выступать монарх.
Заговор с целью убийства Сога-но Ирука был составлен Наканооэ и Камако строго конспиративно. Даже одного из основных участников, Сога-но Кураямада-но Исикавамаро (из дома Coгa, но противника Эмиси и Ирука), посвятили в детали плана лишь за четыре дня до его осуществления. Предполагалось воспользоваться приемом корейских послов в Итабукиномия дворце императрицы Когёку в Асука. Сигналом к убийству должно было послужить начало чтения доклада императрице. Последнее входило в обязанности Исикавамаро. В качестве непосредственных исполнителей были избраны представители знатных домов, ведавшие военными вопросами; без их поддержки нельзя было рассчитывать на успех, поскольку они несли охрану дворца.
Когда стало известно о прибытии корейских послов в Нанива в Асука они ожидались лишь месяц спустя, — было решено созвать совет знати и доложить императрице. Заседание назначили на 12-е число 6 го месяца 645 г. Ирука, который после упомянутых событий 643 г. опасался нападения, редко покидал свою резиденцию и не расставался с оружием. Однако на этот раз, вопреки обыкновению, он явился в зал заседаний без меча: когда он входил во дворец императрицы, его меч ловко отцепил шут.
Как только Ирука вошел во дворец, Наканооэ приказал закрыть все двери и вместе с Камако и другими заговорщиками спрятался за колонной, ожидая сигнала [31, с. 208–209].
Переворот был быстрым и успешным. Дом Coгa существенного сопротивления не оказал. На следующий день после убийства Ирука, 13-го числа 6-го месяца, Сога-но Эмиси сжег все императорские хроники и другие документы, которые за четверть века до этого стали собирать Сётоку и Умако, и покончил жизнь самоубийством [31, с. 210]. Были спасены и переданы Наканооэ лишь провинциальные (по другой версии — государственные) хроники.
14-го числа Когёку уступила трон своему младшему брату, принцу Кару, ставшему императором Котоку. Наканооэ объявили наследным принцем. (В 662 г. он стал императором Тэндзи.) Занять трон немедленно он отказался, не желая, чтобы его участие в заговоре объясняли стремлением стать императором. Кроме того, Кару был одним из старших принцев, ему было около 50 лет, а Наканооэ — 20. В тот же день было создано правительство, причем новая структура государственного управления отразила укрепившееся влияние императорского дома. В частности, наследный принц занял второе место в иерархии политической власти после императора, тогда как прежде это место принадлежало ооми — главе дома Coгa.
Власть монарха и его наследника была подчеркнута введением поста советника (утицуоми) императора и наследного принца. На эту должность назначили Накатоми-но Камако (получившего затем звучную фамилию Фудзивара — «Поле глицинии», а также сменившего имя на Каматари). Вместо прежних высших должностей ооми и омурадзи по китайскому образцу учреждались посты левого (хидари-но оматигими) и правого (миги-но оматигими) министров, которые заняли сторонники Наканооэ — Абэ-но Курахасимаро и Сога-но Исикавамаро (последний — активный участник переворота).
Структура правительства отразила и стремление нового режима использовать китайский опыт в государственном управлении. Вводились, в частности, две должности политических советников (кунииухакасэ) правительства, которые заняли знатоки Китая. И наконец, впервые, по китайскому же примеру, вводился девиз правления императора — Тайка [325, с. 176–178].
Почти одновременно страна Ямато стала именоваться «Нихон» — Япония. Первым китайским источником, где упоминается это название, явилась «Старая история Тан» — «Цзю Тан шу», сообщающая, в частности, что в 648 г. из Японии (Жибэнь, Нихон) в Китай прибыла миссия.
Значение событии 645 г., безусловно, выходило за рамки дворцового переворота. Устранение дома Coгa открывало путь к проведению реформ, в осуществлении которых руководители переворота пытались опереться и на часть столичной знати, и в особенности на местную знать. Последняя более всего была заинтересована в сильной центральной власти из-за своей собственной слабости, неспособности справиться с народными движениями. Сведения о них в официальных источниках, разумеется, крайне скудны, но позволяют заключить, что накануне переворота происходили народные выступления в религиозной форме, подавлявшиеся с помощью центральной власти. Косвенным доказательством роста активности народа может служить и тот факт, что после переворота правительство стало принимать и в ряде случаев удовлетворять иски крестьян [325, с. 193–194].
Н. И. Конрад, опиравшийся на источники и исследования японских историков 20–30-х годов, высказывал аргументированное предположение, что социальное движение зависимых (бэмин) лежало в основе всей длительной борьбы знати за преобладание в племенном союзе в течение V–VII вв. Это движение «окончательно подорвало последние остатки родового строя, на-несло решительный удар политическом форме общеплеменного союза, подготовило сформирование государства и поставило во главе этого формирующегося государства наиболее передовые слои тогдашнего общества» [114, с. 63–64].
Переворот 645 г. может рассматриваться как начало заключительного этапа становления японского раннефеодального государства. Особенности конкретно-исторического развития Японии предопределили победу государственной собственности на землю над частной. Потребовалось, однако, еще несколько десятилетий, прежде чем данный принцип вместе с другими реформами и преобразованиями был проведен в жизнь.
Проблема реформ Тайка
[7] В переводе данного документа на русский язык К. А. Попов называет его «термином «конституция», вполне сознавая, что это модернизация» [18, с. 133]. Действительно, ни содержание самого документа, ни уровень развития государства и права в Японии начала VII в. не позволяют говорить о возможности издания основного закона. Поэтому в данных очерках употреблен более уместный термин «наставление».
[8] Документы VI в. не сохранились. Упоминаемые в ряде работ советских историков «Анналы событий прошлого» [«Кудзики»] написаны после перенесения столицы в Хэиан, т. е. после 794 г. [325, с. 105].
[9] Как сообщают «Анналы Японии», Икаруганомия сгорел в 643 г.
[10] Сётоку был сыном князя Ёмэй, а Осаканохикохито — сыном князя Бидацу, правившего до Ёмэй. Бидацу и Ёмэй — родные братья.