Локонс не вылечил перелом, он просто-напросто удалил из руки все кости.
Мадам Помфри, осмотрев Гарри, пришла в ярость.
— Надо было сразу же идти ко мне. — Она пощупала мягкую, без костей, руку. — Срастить кости ничего не стоит, а вот вырастить новые…
— Но ведь вам это под силу? — с надеждой спросил Гарри.
— Разумеется. Только предупреждаю: будет больно. — Мадам Помфри с озабоченным видом бросила Гарри пижаму. — Ночевать, молодой человек, придется здесь…
Гермиона ждала за ширмой, а Рон помогал Гарри надеть пижаму: рука без костей лезть в рукав никак не хотела.
— Ты и теперь станешь защищать Локонса? — упрекнул Рон Гермиону, протащив наконец ватные пальцы Гарри сквозь манжету. — Гарри ведь не просил убрать из руки кости.
— Кто не ошибается? — возразила Гермиона. — Зато рука перестала болеть. Правда, Гарри?
— Правда. Только теперь это вообще не рука. — Гарри упал на постель, и рука безжизненно шлепнулась рядом.
Гермиона и мадам Помфри вышли из-за ширмы. Доктор держала в руках бутыль с наклейкой "Костерост".
— У тебя длинная ночь впереди, — сказала она, наполнила стакан и подала Гарри. Из стакана валил пар. — Растить кости — занятие не из приятных.
Пить "Костерост", как оказалось, тоже: он обжигал рот и горло. Хлебнув первый глоток, Гарри закашлялся. Мадам Помфри удалилась, недовольно ворча про опасный спорт и учителей-неумех. Рон и Гермиона остались с Гарри, подавали ему воду, чтобы запить снадобье — уж больно оно было гадкое.
— Все-таки мы выиграли. — Рон расплылся в улыбке. — Классно ты схватил этот снитч! Видел бы ты Малфоя… он был готов тебя растерзать.
— Знать бы, как он заколдовал этот мяч, — сдвинула брови Гермиона.
— Вот сварим Оборотное зелье, заодно и про это спросим. — Гарри опустил голову на подушку. — Лишь бы оно было не такое противное, как эта гадость…
— Ишь чего захотел! Это с ногтями-то слизеринцев! — поморщился Рон.
Дверь палаты распахнулась, и ввалилась вся команда Гриффиндора, грязная и промокшая до нитки.
— Ну, Гарри! Ну, пилотаж! — восхищался Джордж. — Ты бы слышал, как сейчас Флинт орал на Малфоя: снитч был у самого уха, а он его проморгал. Бедолага совсем скис.
Друзья принесли сладости, пирожные и тыквенный сок, собрались вокруг Гарри и только начали угощаться, как в палату вошла грозная мадам Помфри.
— Это что такое? — рассердилась она. — Больному нужен отдых. Ему десятки костей растить! Вон! Вон! Все вон!
И Гарри остался один на один с пронзительной болью.
Спустя часа два Гарри проснулся в кромешной тьме: руку словно начинили острыми черепками. Но разбудила его не только боль: кто-то в темноте губкой вытирал ему лоб. Гарри задрожал от испуга.
— Кто это? — крикнул он. — Добби! Вы?
Домовик глазами величиной с теннисный мяч жалобно глядел на Гарри, и по его длинному, острому носу бежала слеза.
— Гарри Поттер снова в школе, — прошептал он, — Добби предупреждал Гарри Поттера. Предупреждал! Ах, сэр, почему вы не послушали Добби? Почему Гарри Поттер не поехал домой, когда опоздал на поезд?
Гарри сел и оттолкнул руку эльфа.
— Как вы здесь очутились? — спросил он. — И откуда вы знаете про поезд?
У Добби задрожали губы. Гарри вдруг осенило:
— Так это вы?! Вы не пропустили нас сквозь барьер!
— Да, я, — гордо ответил Добби и так закивал головой, что его уши заколыхались. — Добби тайком приглядывал за Гарри Поттером и заклял проход к поезду, за это Добби пришлось отутюжить себе пальцы. — Он показал забинтованные руки. — Добби не жаль рук, сэр, Добби думал, это спасет Гарри Поттера от опасности. Добби не знал, что Гарри Поттер полетит в школу в автомобиле.