Читать книгу «Подражание Гомеру [based on a post-true story]» онлайн.
— Спасибо за поддержку, товарищ командарм, — сказал Артем. — Удивительный, бл, случай. Я тут вырос, бл, недалеко. Всегда, бл, все думали, что это, бл, террикон. А тут, бл, такое… Вот моя сотрудница, Фира, бл, Моисеевна, она лучше объяснит. Я в музее больше, бл, по хозяйству, а она, бл, по науке…
Из-за директора вышла пожилая круглолицая, совсем на еврейку не похожая еврейка и объяснила:
— Надо пройти сюда, поближе, вот сюда, товарищ командарм, отсюда хорошо виден весь раскоп. Вон там поработал взрыв, а тут уже мы, но все раскиданное взрывом мы уже успели собрать и восстановили захоронение, можно сказать, в первозданном виде.
ПОГРЕБАЛЬНАЯ ЛАДЬЯ
Зрелище было одновременно и величественное, и жалкое. Посреди раскопа над кучами земли и глины, как над волнами, задирала сломанный нос обугленная временем большая деревянная лодка. В ней стройными рядами лежали скелеты, рыжели истлевшее железо и нетленное золото.
— Совершенно очевидно, что это захоронение знатного викинга. Обычай хоронить вождя в ладье был широко распространен среди норманнских племен в восьмом-одиннадцатом веках, — стримила Фира Моисеевна. — Мы видим типичную погребальную ладью. Скелет в середине ладьи, без сомнения, останки конунга, варяжского князя. Видите, рядом с ним лежит меч, да, вон та полоска ржавчины — это меч. И кольчуга хорошо сохранилась, а ее могли позволить себе не все, а только знать, кольчуга очень дорогой аксессуар. То, что корабль обнаружен здесь, в степи, далеко от моря, окончательно доказывает высказанное еще академиком Зелецким предположение, что река Кальмиус в раннем Средневековье была значительно многоводнее и текла по другому руслу, как раз по этим местам.
— А почему в корабле несколько скелетов? У них что, эпидемия была? Или они погибли в одном сражении? — спросила Нада.
— Хороший вопрос! — обрадовалась Фира Моисеевна. — Нет, дело не в эпидемии. Было принято вместе с конунгом хоронить его жену. Мы видим ее справа от вождя и можем узнать по золотому ожерелью из византийских монет, по золотым браслетам и застежкам. Остальные погребенные, скорее всего, рабы и рабыни, призванные прислуживать знатному воину и его супруге в загробном мире.
— Как же они умирали? Добровольно?
— Трудно сказать… вряд ли у них был выбор…
— Их убивали? — ужасалась Нада.
— Источники не содержат четкого описания. Обычаи были жестокие. Убивали, это ясно. Вопрос, как именно убивали. Может быть, подруга вождя сама принимала яд. А остальные… Лучше об этом не думать, хотя понятно ваше любопытство, да и наука требует точности. Обследуем кости как следует, постараемся понять…
Командарм слушал невнимательно. Он скептически относился к исторической науке, которая описывает большинство цивилизаций, не располагая никакими иными вещественными сведениями, кроме содержимого гробниц и захоронений, — это как судить о Москве, посетив в ней одно только Троекуровское кладбище. Нетерпеливо перебил:
— Где ведра?
— Какие ведра, товарищ командарм? — удивилась Фира Моисеевна.
— Два ведра, — уточнил Фреза. — Два ведра с золотом, которые здесь нашли. С мечом, короной, монисто и прочим.
— Ну что вы, товарищ командарм. Все золото вы видите, как я уже сказала, на жене воина. Монисто да, вот оно, на шейных позвонках… А меч железный, одна ржавчина. Короны нет никакой…
— Точно? — грозно обратился Фреза к Артему.
— Точно так, мало золота. Больше, бл, разговоров. Брешет народ, бл. Кто про два ведра золота, кто про сундук серебра. Брешут, бл.
— Составьте опись всего, что нашли. Не дай боже, если утаите что. Есть в музее надежное хранилище?
— Никак нет, — ответил Артем Андреевич.
— Все ценное, прежде всего золото, сегодня же перенести в помещение бывшего Жилсоцбанка. Все равно пустует. Переписать, опечатать, выставить охрану, — пробурчал командарм мимо Артема в сторону Багра, а потом Наде: — Поехали домой.
— Для телевидения пару слов, пару слов, очень-очень нужно, товарищ командарм, — опять прицепился Танцор.
Фреза на ходу, не глядя в камеру, произнес:
— Поздравляю донецких ученых с замечательным открытием. Земля Донбасса богата не только углем, но и бесценными свидетельствами прошлого, говорящими о бурной истории края, о его значении и особенном вкладе в развитие цивилизации, о том, что…
Он не договорил, сбившись, как будто слова споткнулись о мысль. Оперевшись правой ногой на подножку джипа, вскочил на переднее сиденье, нахмурился толпе на прощанье. Толпа тянула к нему разные лица, заглядывала ими в салон машины, силясь через тонированное стекло разглядеть, словно не наглядевшись, командарма и Наду. Выражение на лицах было почти одинаковое, обычное для большинства местных лиц: казалось, эти люди хотят что-то выпросить или сказать что-то очень подобострастное, но как будто вместе с тем и зарезать не прочь.
— Ничего, ничего, этого хватит, подмонтируем, заполируем, спасибо, спасибо, — отбарабанил вслед начальству Бурелом.
— Как же так? Зачем в банк? А музей? Выставку в музее хорошо бы организовать, чтобы люди посмотрели, — взмолилась было Фира Моисеевна, но, увидев, что на нее уже никто не смотрит, смиренно умолкла.
ФИЛОСОФИЯ
Почти всю дорогу домой Нада и Фреза молчали, но когда поворачивали за городским парком на бульвар, острый осколок солнечного блика, отрикошетив от витрины самогонного бара «Червона Рута», полоснул по боковому стеклу, и Нада, словно разбуженная им, заговорила: