– Я женюсь не на Гастелло. Я женюсь на Еве Адлер, братец. Поэтому настоятельно рекомендую тебе перестать крутиться около нее, – в голосе брата прозвучала открытая угроза, а глаза сверкнули.
В этот момент я запоздало вспомнил, что сейчас без повязки – перед тренировкой я ее снял, справедливо полагая, что у чумных не существует эротических фантазий....
О черт, черт, черт!
Только не это...
ГЛАВА 93
А вот у моего брата они были. Едва он упомянул имя Евы, как это произошло.
В левом глазу появилось знакомое жжение, а потом перед моим мысленным взором возникла картина, которая заставила кровь вскипеть от бешенства.
Я увидел Еву и Эдриана обнаженных, на постели.
Он снял с нее фату и свадебное платье, он целовал ее, брат упивался ею, моей женщиной, которая стала его женой, а она отвечала с тем же желанием, она отдавалась ему.
Я знал, что этого не было, и никогда не могло произойти в реальности, потому что Ева была со мной.
Она моя и никогда меня не предаст. Не изменит, как жалкая подстилка Марибэль, даже имя которой недостойно было звучать рядом с именем Евы.
Это была мечта Эдриана, его страстное и похотливое желание, которое я, благодаря своей проклятой способности, видел четко, как наяву.
Зная, что я все вижу, Эдриан с довольной ухмылкой добавил подробностей – в его мыслях Ева опустилась перед ним на колени, чтобы…
Всего лишь фантазия озабоченного придурка.
Ева моя.
Только моя.
Но видение первой брачной ночи Эдриана и Евы было так ярко и так мерзко, это вывело меня из равновесия – дикая всепоглощающая ярость, бешеная ревность застила левый глаз, а потом и все сознание.
Неконтролируемое желание стереть в порошок обоих – ненавистного брата и коварную изменщицу.
Хладнокровие покинуло меня.
Это уже не было тренировкой, а стало самым настоящим поединком не на жизнь, а на смерть.
Отец учил – тот, кто теряет хладнокровие, проигрывает битву.
Ухмылка Эдриана стала шире и мы сошлись в яростной схватке под резкий и оглушающий звон, с которым соединялись наши клинки.
В какой-то момент я допустил оплошность, и он разоружил меня.
Я оказался на земле, моя катана в его левой руке, а лезвие алого меча брата – около моего горла.
– Откажись от нее и уезжай, младший брат, пока у тебя есть такая возможность, – холодно бросил Эдриан, упиваясь своей победой.
В следующее мгновение я применил тайный и очень сложный прием, которому меня научил отец.
Кажется, братец даже и не заметил, как я завладел его алым мечом и приставил к его груди.
Так мы и стояли – он с моей катаной, а я с его мечом, готовые нанести друг другу смертельный удар.
Глядя на своего брата, я часто задавался вопросом – могло все сложиться по-другому?
Глядя на отношения братьев в других, нормальных семьях, я всю свою жизнь желал, чтобы и мы с Эдрианом были, как настоящие братья, настоящие друзья.