Читать книгу «Чужой среди своих» онлайн.

— Жив, и это главное! — очень убеждённо сказал он, и только сейчас я заметил, что кисть его левой руки загипсована.

— Сам-то как, дядь Вить, — поинтересовался я, глазами показывая на пострадавшую конечность.

— А… — отмахнулся тот, — да что со мной будет! Видишь… вот, в больничку попал, но это всё так, ерунда! Ты это… заходи, как настроение будет! В шахматы перекинемся, ну и вообще…

Оставшаяся память подсказал мне, что с дядей Витей мы играем не только в шахматы, но и секу, в буру, преферанс и покер, а попутно он рассказывает мне разные тюремные байки, учит передёргивать карты и всем тем премудростям, которым можно научиться за без малого десять лет лагерей. При этом он не прививает никакой там «блатной романтики», отменно и очень сочно иллюстрируя лагерную жизнь с изнанки.

— Ну давай, — он хлопнул меня по плечу, — ты с дороги, а я тебя забалтываю… Иди!

Он закурил, сощурившись на солнышко, а я поспешил догнать мать.

Из своей комнаты по-черепашьи высунулась баба Дуня, подслеповато поморгав на меня.

— А-а, Мишаня… ты хлебушка мне купил? — Я к вечеру пироги испеку, — вместе меня отозвалась мать, — и на вашу долю занесу.

Отец помог занести вещи, разобрать их, и, коротко глянув на наручные часы, развёл руками.

— Всё, Люд… пора! Я и так-то со скрипом отпросился, сама знаешь. Сын… вечером наговоримся, хорошо?

Оглянувшись напоследок в дверях, он виновато пожал плечами и убежал.

— Всю жизнь вот, на бегу… — еле слышно пробормотала мать, но мгновение слабины было почти незаметным, и она снова захлопотала, разбирая вещи.

— Постирать как следует, отгладить, отпарить…

— Ты как, — спохватилась она, оборачиваясь ко мне, — кушать хочешь?

— Не-а! Разве что чайку бы!

— Сейчас поставлю! — засуетилась мама, расцветая от возможности позаботиться о кровиночке, — Ты иди, умойся пока!

Память подсказала мне, что умывальник есть на общей кухне и на улице, но из приоткрытой двери кухни доносились не только запахи готовящейся еды, но и разговоры, а становиться объектом чужого любопытства мне не очень хочется.

Заодно и в туалет зайду…

— Мам, а у нас туалетная бумага где?

— Бумага? — рассеянно отозвалась она, — Да вон, в корзинке, нарезанная.

— Здесь только… — начал было я, неловко держа газетные квадратики, но резко замолк, осознав ситуацию.

— Ты что-то сказал, сына? — повернулась ко мне мама.

— Да нет мам, ничего! Сам с собой!

— Новый опыт, — тихонечко бормочу я, сидя в позе орла над пропастью и наминая бумагу, — Вышел, так сказать, из зоны комфорта!

— Я тебе в твой закуток чай поставила, чтоб под ногами не путался! — сообщила мать, попавшаяся навстречу с пустыми вёдрами, — Вернусь, постирушки будут, а потом убирать надо. Грязью всё без меня заросло!

Угукнув, прохожу к себе, подавив желание помочь в уборке. Какая там помощь… видно же, что мама просто спешит снова утвердиться здесь хозяйкой. Есть, есть такое за некоторыми женщинами…

— Однако, — искренне удивляюсь я виду стеклянного стакана в металлическом подстаканнике с символикой НКВД. Увы… в этот раз память не подкинула мне ничего интересного! Может, за этим стоит какая-то история? А может и ничего…

Помимо чая, на столе халва, ломаная на куски шоколадка «Алёнка», пряники и печенье в пачке. Хотя есть не хочется совершенно, ради интереса взял кусок шоколадки, и оказалось, это очень, просто необыкновенно вкусно!

— Хм… толи рецепторы у молодого тела неизбалованные, толи и в самом деле невероятно вкусно, — констатировал я, ради интереса пробуя халву, оказавшуюся неплохой, но в общем-то, совершенно обычной.

Закончив с чаем, начал обыскивать свой закуток, пытаясь немного сориентироваться в собственной жизни. Много времени на это не понадобилось, потому как и места — полтора на два с половиной!