Читать книгу «Очерки истории кибернетики в СССР» онлайн.

«…в первой фазе коммунистического общества (которую обычно зовут социализмом) «буржуазное право» отменяется не вполне, а лишь отчасти, лишь в меру уже достигнутого экономического переворота, т. е. лишь по отношению к средствам производства…

Но оно остается в другой своей части, остается в качестве регулятора (определителя) распределения продуктов и распределения труда между членами общества…

…Государство отмирает, поскольку капиталистов уже нет…

…но государство еще не отмерло совсем, ибо остается охрана «буржуазного права», освящающего фактическое неравенство. Для полного отмирания государства нужен полный коммунизм»[239].

Точно так же, как при социализме мы имеем буржуазное право и буржуазное государство без буржуазии[240], так и стоимостные категории здесь функционируют без стоимости. И точно так же, как основная задача государства при социализме – обеспечение условий для отмирания классов, а значит и государства, так же и стоимостные категории здесь должны работать на преодоление товарного производства.

Именно таким образом формулирует проблему Н. И. Ведута:

«В социалистической экономике следовало сосредоточить усилия на разработке методов сопоставления друг с другом полезных действий различных предметов потребления, формирования показателей затрат труда на производство продуктов и построения оптимальных балансов производства и потребления»[241].

Формулируя эту задачу, он ссылается на Ф. Энгельса:

«Когда общество вступает во владение средствами производства», оно получает возможность знать количество труда, необходимого для производства продуктов непосредственно в часах рабочего времени, и это рабочее время общество «не будет выражать окольным и бессмысленным образом, говоря, что… продукт обладает стоимостью… Производственный план будет определяться в конечном счете взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их изготовления количествами труда. Люди сделают тогда все это очень просто, не прибегая к услугам прославленной «стоимости»[242].

Но разработка этих нерыночных методов, по мнению Н. И. Ведуты, не только не исключает, но, напротив, предполагает использование закона стоимости и стоимостных категорий.

Особое внимание он уделяет вопросу о ценах.

Н. И. Ведута считает, что политика ценообразования, проистекающая из признания социалистического хозяйства товарным, была порочна в своей основе, поскольку на самом деле товарным оно не было.

Вот, например, что он пишет о советской торговле:

«Розничная торговля в СССР была промежуточным звеном между ценообразующими органами и покупателями. Цены от нее не зависели. Поэтому и называлась она торговлей по недоразумению (что это за торговля, если цена неприкосновенна). Это – не торговля, а доведение продукта общественного производства до потребителя на заранее установленных условиях»[243].

Но для того, чтобы эти условия установить правильно, нужно иметь объективную информацию о результатах своих предыдущих действий. Планирующие органы такую информацию если и получали, то слишком поздно для того, чтобы можно было что-то изменить, поскольку это могла быть только одного рода информация, что такие-то продукты оказались непроданными – и не суть важно, идет ли речь о тех изделиях, которые остались лежать на полках или о дефиците. Фактически, это действовал закон стоимости, с той лишь разницей, что при социализме не было механизма регулирования этого «кризиса перепроизводства» в виде разорения и банкротства производителей ненужных товаров. Но, в любом случае, он действовал исключительно разрушительно. Н. И. Ведута предлагает поставить его на службу планирующим органам. Он предлагает отказаться от практики установления цен на основе будто бы стоимости товаров (на самом деле в основы цены лежала никак не стоимость, а, в лучшем случае, себестоимость, которая никак не связана со стоимостью), и допустить работу торговли по ценам равновесия.

«Между тем розничная торговля может располагать всей информацией, необходимой для установления розничных цен на уровне цен равновесия, и оперативно их изменять в зависимости от изменений соотношения между платежеспособным спросом и предложением. Поэтому государственной системе розничной торговли и должны принадлежать функции построения таких розничных цен, при которых в конечном счете в сети розничной торговли были бы в наличии все виды продуктов, поставляемых промышленностью, а количество реализованных (значит и потребленных) продуктов с учетом необходимых изменений запасов равнялось бы объему производства за тот же период. Выручка при этом увеличивалась бы за счет перераспределения продуктов в торговой сети и подвижности цен, согласованной с закономерностями (сезонностью) изменений спроса, выдачи заказов поставщикам преимущественно на те продукты, от реализации которых разность между ценой реализации и ценой поставки оказывалась бы наибольшей. Здесь же должна накапливаться информация о фактическом движении цен равновесия для изучения его закономерностей и прогнозирования»[244].

Никакой угрозы социализму, в условиях, когда собственником средств производства и, соответственно, продуктов производства, является государство, допущение такой «свободной торговли», – считает Н. И. Ведута, – не несет. Если кто и пострадал бы от такого нововведения, то разве что спекулянты и различного рода махинаторы, обычно кладущие в свой карман разницу между розничными ценами госторговли и ценами равновесия, которые устанавливаются через «черный рынок». Он уверен, что пользуясь информацией, которая заложена в цене равновесия, государство могло бы построить работу таким образом, что проблема неправильного распределения ресурсов могла бы быть в принципе снята:

«Роль информации обратной связи в управлении экономикой играет цена равновесия. Вся прочая информация, необходимая для управления, основывается не на общественных оценках, а на научных данных о различного рода технических и экономических нормативах, законах преобразования фактического состояния экономики в требуемое, математике и вычислительной технике. Поэтому все функции централизованного управления общественным производством в перспективе могут выполняться в автоматизированной системе управления народным хозяйством (АСУНХ), действующей в реальном режиме времени»[245].

Один из параграфов книги называется «Труд – единственный фактор общественного производства»[246].

На первый взгляд, это положение является ошибочным. Маркс в «Критике Готской программы» по поводу похожей мысли Лассаля пишет следующее:

«Приведенную выше фразу (Труд есть источник всякого богатства и всякой культуры – В. П.) вы встретите во всяком детском букваре, и она правильна постольку, поскольку в ней подразумевается, что труд совершается при наличии соответствующих предметов и орудий. Но в социалистической программе не должны допускаться подобные буржуазные фразы, обходящие молчанием те условия, которые одни только и придают им смысл. Поскольку человек заранее относится к природе, этому первоисточнику всех средств и предметов труда, как собственник, обращается с ней как с принадлежащей ему вещью, постольку его труд становится источником потребительных стоимостей, а следовательно, и богатства. У буржуа есть очень серьезные основания приписывать труду сверхъестественную творческую силу, так как именно из естественной обусловленности труда вытекает, что человек, не обладающий никакой другой собственностью, кроме своей рабочей силы, во всяком общественном и культурном состоянии вынужден быть рабом других людей, завладевших материальными условиями труда. Только с их разрешения может он работать, стало быть, только с их разрешения – жить»[247].

Но Н. И. Ведуту эта ошибка приводит к весьма интересному повороту мысли. Отметив походя нечто противоположное тому, что заявлено в названии раздела, а именно, что «в любом производственном процессе участвуют природа, продукт труда, созданный ранее (производственные фонды), и человек – «генератор» живого труда», он пишет: «Сегодня имеет значение количественная мера не вчерашних затрат труда, а их вещественный результат, натуральная форма созданного вчера продукта, его качественные характеристики, определяющие производительность живого труда, функционирующего сегодня, в том числе и необходимого для воспроизводства используемых сегодня природных ресурсов и изготовленных вчера основных производственных фондов»[248].

Тем самым он превращает свою ошибку в своего рода «опечатку». Должно было быть: «Труд – единственный фактор общественного воспроизводства».

А что такое воспроизводство, и чем оно отличается от производства? Воспроизводство – это то же производство, но взятое не в целом, не как результат, а в процессе, как переход от одного цикла к другому. Роза Люксембург в своем «Накоплении капитала» так описывает эту проблему:

«Репродукция означает буквально возобновление процесса производства, причем с первого взгляда может быть неясно, чем, собственно, понятие воспроизводства отличается от ясного для всех понятия производства, и для чего здесь нужно новое непривычное выражение. Но как раз в повторении, в постоянном возобновлении процесса производства кроется момент, имеющий, сам по себе существенное значение… Производство не может быть возобновляемо, и воспроизводство не может иметь места, если нет налицо определенных предварительных условий: орудий, сырых материалов и рабочей силы, являющихся результатом предшествующего периода производства»[249].

Другими словами, вопрос об условиях производства уже снят в самом понятии воспроизводства и тем самым мы получаем возможность действительно рассматривать труд как единственный фактор производства (воспроизводства).

Самое важное при переходе от рассмотрения производства в целом к рассмотрению его в процессе – правильно определить, что в нем меняется, а что остается неизменным. Для кибернетики это ключевой вопрос, поскольку она работает с математической моделью объекта, а в данном случае это должна быть динамическая, а не статическая модель. Другими словами, это вопрос о том, что в данном процессе должно и может быть выражено количественно, а чем можно пренебречь, не потеряв при этом сущность процесса.

Единственная количественная мера, которой оперирует политэкономия, это мера стоимости, то есть выраженное в деньгах общественно необходимое время на производство товара. Эта мера определяется всегда и исключительно задним числом, через обмен, то есть на рынке. Для общества, которое взялось сознательно управлять процессом общественного производства, такая мера представляет весьма ограниченный интерес:

«Количественная мера фактических затрат живого труда на производство продуктов, ставшего теперь прошлым, интересует общество лишь постольку, поскольку изучение ее динамики обычно необходимо для прогнозирования затрат в планируемом периоде. Какого-либо другого значения сегодня она не имеет»[250].

И дальше:

[239] Ленин В. И. Государство и революция//Ленин В. И. ПСС. Т. 33. С. 95.

[240] Там же. С. 99.

[241] Ведута Н. И. Социально эффективная экономика. М., 1999. С. 31.

[242] Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 20. С. 321.

[243] Ведута Н. И. Социально эффективная экономика. М., 1999. С. 51.

[244] Ведута Н. И. Социально эффективная экономика. М., 1999.

[245] Ведута Н. И. Социально эффективная экономика. М., 1999. С. 50.

[246] Там же. С. 34.

[247] Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. 2-е изд. Т. 19. С. 13.

[248] Ведута Н. И. Социально эффективная экономика. М., 1999. С. 34.

[249] Люксембург Роза. Накопление капитала, м. 1934. С. 5.

[250] Ведута Н. И. Социально эффективная экономика. М., 1999. С. 34.