Читать книгу «Очерки истории кибернетики в СССР» онлайн.

В завершение этого очерка хотелось бы еще раз обратить внимание на тот факт, что о невозможности применения ОГАС при капитализме я приводил не свое собственное мнение, а мнение В. М. Глушкова. Что касается моего мнения, то я полностью согласен с Виктором Михайловичем. С ним очень сложно не согласиться хотя бы потому, что более 40 лет после высказанного им мнения при необычайном развитии вычислительной техники мы имеем факт того, что ни одна, доже самая богатая капиталистическая страна, не только не имеет ничего подобного ОГАС, но даже не ставит перед собой задачи построения такой системы. Это факт, который я как исследователь не имею права игнорировать, независимо от того, нравится мне этот факт или не нравится.

Но поскольку я вовсе не бесстрастный исследователь, а такой, который сознательно пропагандирует идею ОГАС и желает этой идее дальнейшего развития, я вынужден в сегодняшних конкретно-исторических условиях занять позицию, которая формально является ровно противоположной той, которая высказана в позиции В. М. Глушкова. Я прекрасно помню, что ни ОГАС, ни любая другая основанная на научных принципах система управления экономикой в этих условиях невозможна, поскольку цель этой экономики – не удовлетворение человеческих потребностей, а прибыль, прибыль любой ценой. Тем не менее, я призываю продолжать разрабатывать идеи ОГАС и даже пытаться внедрять их везде, где это возможно.

Такая моя позиция только на первый взгляд противоречива. На самом деле противоречия здесь не больше, чем в попытках родителей воспитать в своих детях честность, чувство собственного достоинства, способность к самостоятельному критическому мышлению, принципиальность, презрение к приспособленчеству, чинопочитанию, непримиримость к хамству, кумовству, обману, очковтирательству и т. п. Все мы прекрасно понимаем, что человек с такими качествами в современном мире не выживет, его «съедят» еще в школе, не говоря уж том, что с работы любой из нас вылетел бы в двадцать четыре часа, прояви мы хотя бы какой-то намек на такие качества. Но мы воспитываем детей не в расчете на сегодняшние задачи, а, так сказать, впрок, в расчете на некие «идеальные» общественные условия. И, считаю я, правильно делаем, поскольку таким образом мы даем нашим детям шанс когда-нибудь такие человеческие условия себе создать.

Так же и с ОГАС. Сегодня внедрить ее нельзя, но если мы из-за этого перестанем заниматься этими вопросами, то мы очень здорово подорвем себе шансы найти толковый заменитель сегодняшним методам управления экономикой, которые, согласитесь, от науки так же далеки, как далеки те люди, которые сегодня руководят экономикой, от того чему их учила в детстве мама – от честности, презрения к приспособленчеству, принципиальности и т. п.

И здесь имеет место не только простая аналогия, но и самая глубинная связь. Без честности, допустим, ОГАС не построишь даже как систему автоматизированного сбора и обработки информации, не говоря уж об автоматизации управления. А при капитализме честность не в чести. Вовсе не потому, что капиталистов плохо воспитывали, а потому, что если они будут честными, они не будут капиталистами, они быстро разорятся и вынуждены будут уступить более «гибким» в моральном отношении конкурентам. Поэтому так и получается, что капиталистов больше интересуют системы «оптимизации налогов», то есть то, как от них уклониться. Разумеется, они были бы не против получать оперативную правдивую информацию о ситуации на рынке. Она бы им позволила перестроить производство так, чтобы обойти конкурента. Но при этом сами они делиться правдивой информацией о положении дел в собственном бизнесе не спешат. Мало того, солидные фирмы специально содержат сотни специалистов, которые денно и нощно трудятся над тем, как подать информацию о фирме в искаженном виде, чтобы она была правдоподобна, не переходила через рамки законов, но такая, как нужно для фирмы. Подумайте хотя бы о смысле деятельности отделов рекламы, пиар, охраны информации и т. п. Им платят (притом, неплохо платят) исключительно за профессиональное искажение информации, или за то, чтобы никто не мог узнать действительную информацию о положении дел на предприятии.

Но, в конце концов, даже самое буржуазное государство заинтересовано хотя бы в том, чтобы правильно собирались налоги, чтобы фирмы и частные лица не действовали в ущерб национальной безопасности (как например, компания-оператор Фукусимы, которая несколько раз игнорировала предупреждения об опасности аварии на АЭС и сознательно скрывала эту информацию), чтобы знать реальную ситауцию во многих других областях деятельности хозяйственных субъектов, которые по закону должно контролировать государство.

Конечно, фирмы (и госпредприятия тоже) будут стараться искажать информацию, скрывать правду, обманывать. Ну и пусть. Пусть государство добивается от них исполнения закона, пусть наказывает обманщиков.

Даже если вся эта затея закончится полным провалом, по ходу дела будут отработаны очень многие моменты, которые никак не продумаешь за рабочим столом и не увидишь в эксперименте. В конце концов, разработчикам станет ясно, что «строй имеет значение», что ОГАС и подобные системы – это не чисто техническая проблема, и даже не политическая, а политэкономическая проблема поистине глобального масштаба. Другими словами, таким образом до людей (не только специалистов) дойдет центральная мысль Глушкова, который возлагал на ОГАС такие большие надежды.

Конечно, есть большая опасность, что из-за неизбежного провала в условиях принципиальной невозможности ее внедрения сама идея ОГАС будет дискредитирована, но это уже совершенно иной вопрос, требующий отдельного обсуждения.

Очерк шестнадцатый. Киберсин – чилийская ОГАС[181]

Уже после того, как в Советском Союзе ОГАС была «спущена на тормозах», в другом полушарии подобный проект, хотя и в куда более скромных масштабах, взялся реализовать английский ученый Стаффорд Бир.

Уже лет десять тому об идеях Бира начали говорить специалисты, как и о кибернетике в целом. Дошло до того, что в интервью журналу «Открытые системы» один из ведущих специалистов «Майкрософт» Чарлз Херринг заявил о необходимости «вернуться к первоосновам кибернетики»[182].

Активизации публикаций по Биру и «Киберсин» очень способствовало переиздание на русском языке книги Стаффорда Бира «Мозг фирмы», в четвертой части которой он подробно рассказывает о работе своей группы над системой автоматизированного управления экономикой Чили в годы, когда этой страной руководил Сальвадор Альенде.

История участия Стаффорда Бира в чилийском кибернетическом проекте представляет собой прекрасную иллюстрацию мысли Ленина о том, что специалист приходит к коммунизму по-своему, через свою специальность, а не так, как это делает революционер. Бир принял самое деятельное участие в чилийской революции исключительно как ученый-кибернетик и практический деятель в области менеджмента крупных фирм.

Как известно, в 1970 году президентом Чили стал Сальвадор Альенде – представитель Социалистической партии, которая действовала единым фронтом с коммунистами и другими левыми партиями. Следует принять во внимание, что чилийские социалисты имели тогда очень мало общего с тем, что собой представляют социалисты сегодня. Это была очень радикальная партия, иногда даже более радикальная, чем Коммунистическая партия Чили. Поэтому, когда Альенде получил в руки рычаги власти, он начал действовать очень решительно.

Правительство Народного единства предприняло массовую национализацию банков и крупнейших предприятий промышленности. Но национализация сама по себе не решала проблем. Нужно было еще наладить эффективное функционирование национализированных предприятий, что является нелегкой задачей и в значительно более благоприятных условиях, чем те, в которых оказалось правительство Альенде. Эти условия характеризовались как саботажем со стороны внутренней буржуазии, так и жесткой внешней блокадой, организованной правительством Соединенных Штатов Америки, которое привыкло распоряжаться в странах Латинской Америки как в своих колониях, и не допускало даже мысли о том, чтобы позволить в любой из них какие-либо социалистические эксперименты.

Оказалось, что управление национализированным хозяйством с помощью старой бюрократической структуры, какую представ/шла собой возглавившая процесс национализации Корпорация организации производства (CORFO), никак не могло обеспечить эффективности. Нужны были какие-то новые решения. Таковые предложил генеральный управляющий по технике CORFO, одновременно являющийся одним из политических лидеров Народного единства, Фернандо Флорес. По специальности он был профессором кибернетики и был хорошо знаком с идеями Стаффорда Бира в области кибернетики и организации работы больших предприятий. Именно Флорес подписал письмо к Биру с предложением осуществить его идеи на практике и возглавить проект по организации автоматизированной системы управления хозяйством страны «в реальном времени».

Именно идея «управления в реальном времени» как раз и была ключевой у Стаффорда Бира. Он считал, что основная проблема так называемой рыночной экономики состоит в огромном запаздывании в получении экономических показателей, необходимых для принятия решений. Это запаздывание связано, в основном, с потерей времени при прохождении информации по многоступенчатым бюрократическим структурам, где она обрабатывается и обобщается. По словам Бира, даже в самых развитых капиталистических странах мира основные экономические показатели, необходимые для составления общей картины, получались в его время с опозданием в среднем на 9 месяцев[183].

Бир считал, что всего этого можно было избежать только одним способом: если работу по сбору и первичной обработке информации автоматизировать, чтобы она поступала в центры, где принимаются решения, непосредственно, минуя бюрократические структуры. Он был полностью уверен, что уровень вычислительной техники начала 70-х годов был вполне достаточным для решения этой проблемы. Мало того, он взялся за создание соответствующей системы, зная, что Чили располагала к тому времени всего двумя более или менее мощными электронно-вычислительными машинами. Но проблема, по мнению Бира, была вовсе не в этом. Дело было в том, что, как он писал, «мир богатых никогда не признавал кибернетику как инструмент управления и поэтому до смешного неверно к ней отнесся». Его слова не потеряли актуальности и сегодня. Мощности компьютеров с того времени возросли в миллионы, если ни в миллиарды раз, но «мир богатых» и не собирается использовать эту «умную» технику для того, чтобы организовать производство и распределение на разумных началах.

4 ноября 1971 года, год спустя после вступления Альенде на пост президента, С. Бир прибыл в Сантьяго и вместе с группой специалистов приступил к разработке проекта. За несколько дней был разработан и принят план работы. Основу системы автоматизированного управления экономикой должен был составить проект «Киберсин» – система сбора и обработки информации с элементами автоматического регулирования экономики. Ее функционирование должно было обеспечиваться специальной системой связи, которая получила название «Кибернет». В основу системы была положена существующая в стране телексная сеть. С помощью «Кибернет» каждое предприятие, входящее в состав национальной социально-экономической системы (а таковых оказалось около 400), связывалось с компьютером.

Цель «Кибернет» состояла в том, чтобы, с одной стороны, предоставить рабочим комитетам, которые осуществляли руководство национализированными предприятиями, доступ к вычислительным мощностям, а с другой – обеспечить оперативной экономической информацией государственные органы, принимающие стратегические решения.

Основная идея, по словам Бира, состояла в том, чтобы важные индексы работы любого предприятия ежедневно направлялись в центральный компьютер, где бы они обрабатывались и проходили проверку в случае значительного отклонения от заранее определенной нормы. В случае выхода за пределы такого «коридора», вызывающие тревогу данные сначала отправлялись обратно на предприятие для перепроверки, а после подтверждения их истинности центральные органы предпринимали нужные шаги для нормализации ситуации.

Противники плановой экономики выдвигают в качестве основного аргумента против централизованного управления экономическими процессами утверждение, что управляющему органу необходимо было бы учитывать миллионы самых разнообразных постоянно меняющихся факторов, с обработкой которых не справится никакая техника. На самом же деле такой аргумент полностью несостоятелен, и он может выдвигаться только такими людьми, которые вообще ничего не понимают ни в экономике, ни в управлении. Стаффорд Бир, который неплохо разбирался и в том, и в другом, утверждает, что, как показал чилийский опыт, 10–12 интегральных индексов вполне достаточно для того, чтобы наблюдать за работой любого предприятия. Система любой сложности распадается на подсистемы, работа которых, в свою очередь, может быть описана своими обобщающими индексами и т. д.

Просто сторонники рыночной экономики не в состоянии представить себе никакой иной централизации, кроме бюрократической, и никакого иного планирования, кроме такого, которое полностью исключает инициативу исполнителей. Именно такая централизация и такое планирование господствует в рамках капиталистического способа хозяйствования и порождаемого им буржуазного государства.

Но Бир и его чилийские сотрудники мыслили себе централизацию и планирование совершенно по-иному. Главным «действующим лицом» чилийской экономической системы были «рабочие комитеты», под контроль которых государство передавало национализированные предприятия. Но если бы такие предприятия действовали изолированно друг от друга, преследуя исключительно только выгоду своих коллективов и «согласуя» свои интересы только через рынок, ничего хорошего из этого бы не получилось: очень скоро они вернулись бы к капитализму. Это наглядно показал опыт титовской Югославии.

«Киберсин» был призван объединить национализированные предприятия Чили в единую «жизнеспособную систему», которая должна быстро и адекватно реагировать на все изменения «среды».

При этом речь шла не просто о приспособлении экономики к ситуации, которая складывается на рынке. Ставилась задача построить управление экономикой так, чтобы это давало возможность добиваться заранее намеченных целей. С целью грамотной постановки планирования экономического развития была подготовлена программа «Чеко», которая должна была представлять собой динамическую имитационную модель чилийской экономики, способную выполнять прогнозные функции. На этой же модели можно было математически «просчитывать» построенные на основе полученных прогнозов планы. От обычных методов планирования, которые применялись в социалистических странах и крупных корпорациях, и которые строились на основе метода глубокого балансового анализа, этот подход отличался намного большей динамичностью и гибкостью, хотя страдал некоей «абстрактностью» и, вследствие этого, приблизительностью. Но в условиях нестабильности и революционных перемен, в которых пришлось действовать правительству Народного единства, это было скорее преимуществом, чем недостатком. Все равно просчитанные в деталях планы советского типа в тех, «близких к боевым», условиях были бы заведомо невыполнимыми.

Центральным пунктом, «мозгом» всей системы управления должна была стать «ситуационная комната». Это было место, куда стекалась обработанная с помощью специального пакета программ «Киберстрайд» текущая экономическая информация, которая в виде графиков и схем, специально разработанных лучшими специалистами в области эргономики, высвечивалась на специальных экранах. Кроме того, на одном из экранов демонстрировались «сигналы неблагополучия» в системах нижнего уровня. Еще один экран служил для демонстрации алгедонических сигналов от нижестоящих предприятий. Под алгедоническими сигналами имеется в виду неаналитическая интегральная реакция на те или иные решения или на сложившееся в результате таких решений положение дел в диапазоне «удовлетворен – неудовлетворен». Со временем алгедо-нические приборы планировалось установить не только на каждом предприятии, но и в каждом доме и каждой квартире.

Ситуационная комната должна была стать местом, где принимаются стратегические и оперативные решения, то есть помещением для проведения заседаний правительства или отдельных стратегических ведомств. Ее задача состояла в том, чтобы создать принципиально новую обстановку для принятия решений, когда управление становилось непосредственным звеном производственного процесса, когда бюрократическая иерархия заменялась системой автоматизированного обобщения и фильтрации информации, когда типовые, стандартные решения принимались самой машиной, а человек вмешивался только там, где возникала нестандартная ситуация, выходящая за пределы расчетного «коридора».

В перспективе ситуационная комната должна была быть создана на каждом предприятии. Предполагалось построить специальный завод, на котором бы изготавливалось оборудование для ситуационных комнат.

[181] Впервые материал этого очерка появился в свет в виде статьи: ПихоровичВ., Тайное В. Кибернетика возвращается.

[182] http:/Avww.osp.nj/os/2004/09/077.htm

[183] Бир С. Мозг фирмы. М.: URSS, 2009. С. 157.