Читать книгу «Град на краю» онлайн.
Василь поймал себя на мысли, что его рука уже была под столом, где на тумбочке лежал пистолет. Потом он выдохнул и откинулся в кресле, разминая пальцы — когда хотят убить, так не орут.
— Тварь! Как ты посмел?! — скандалил кто-то за дверью.
Законник посмотрел на часы — было шесть вечера.
— Да ты за всю жизнь столько не заработаешь! — ему отвечал другой голос, какой-то тусклый и дребезжащий.
— Да вы сами не смотрите, куда идёте!
— Да он мне еще и указывать будет!
Послышался звук удара, шум разлитой воды, после чего визг поднялся на новую высоту.
Василь встал из-за стола и рывком открыл дверь. За поворотом, в коридоре перед туалетами, в луже стоял торговец, вереща, как сирена. Дорогие унты торговца были залиты грязной водой по колено. Перед ним стоял уборщик, низкий, весь какой-то скрюченный, держа перед собой швабру как защиту. Вид его был виноватый, но Василь почему-то подумал, что тот внутри улыбается.
— Вы видели, видели? — закричал торговец озираясь. Он посмотрел на Василя, набирая воздух для нового крика.
— Нет, — покачал головой законник.
— Этот, этот! — не мог подобрать слова торговец. — Он испортил мою обувь! Руки оторвать за такое надо!
Василь поморщился — стоило открыть дверь, как кабинет наполнился сортирным амбре. Против воли вспомнилось первое дело — у законников Белорецка рабочие помещения были в подвале у сортиров, и они задыхались от вони. Он вернулся за стол, взяв в руки отчёт и карандаш. Толстый блокнот уже почти кончился, но, по крайней мере, теперь он знал все прорехи в отчётности города.
В коридоре снова закричали и его рука непроизвольно дёрнулась к пистолету. Проклятый налёт сделал его параноиком. «Хватит мучить себя, — подумал он, — тебе нужны руки, делающие грязную работу, и пара глаз, приглядывающих за спиной».
Василь знал, что накопил уже достаточно материала, чтобы перейти к допросам. Он проверил гору документов и исписал половину блокнота вопросами — пришло время получать ответы. Кроме архива массу сведений сообщили добровольные помощники — стукачи из городских, те, болтливость которых даже не нужно было оплачивать. Кто-то сдавал начальника, надеясь получить его место. Другой стучал на соседа, чтобы улучшить жилплощадь. Такими данными, фальшивым золотом, требующим проверок, Василь исписал полтора блокнота. Настоящего же золота — проверенной информации — законник не нашёл ни в отчётности города, ни в куче доносов.
Он не успел допросить караванщиков. Стоило ему вернуться в город и они в тот же день отправились с караваном в Кумертау. Вот только Василь был уверен, ни у них, ни у торгового начальства города не было планов отправить караван в Кумертау. Также без внятной причины пропал и начальник торговли Сибая — в конторе комиссии ему сказали, что Плюха отправился на переговоры в Гай. Кроме того, и Луиза, начальник госпиталя Внешнего города, внезапно направилась в Заповедник.
Он достал цепочку со значком законника и положил в карман, проверил пистолет и вложил в кобуру на пояснице. Потом, ругаясь, открыл сейф, сложил туда блокноты и документы, и с трудом закрыл его. По крайней мере, на сейф и железную дверь комендант расщедрился — добраться к его документам можно будет только с помощью взрывчатки. Василь оделся в зимнюю одежду — за дверьми температура воздуха была лишь немногим больше, чем на улице.
Василь закрыл за собой железную дверь и, задержав дыхание, промчался сквозь туалетный закоулок. Вонь, конечно, убойная, но народная тропа к нему не зарастала, а любой из стукачей легко бы оправдался, что просто пошёл в туалет. Не зря здесь ошивался уборщик, кто-то из городского начальства смекнул, что горожане болтливы сверх меры. Он пока ничего не делал с соглядатаем — уборщик не видел, кто входит к нему в кабинет, так что сильно навредить не мог.
Василь поднялся по узкой лестнице и оказался на широкой торговой галерее, вдоль которой шли магазины. Все подземные дороги города сходились здесь, в здании древнего торгового центра. Над головой у Василя была крыша, опирающийся на огромные металлические фермы. На них были подвешены редкие светильники, разгоняющие темноту. Там с чириканьем носились воробьи, иногда пикируя, чтобы вырвать еду прямо из рук зазевавшихся посетителей рынка. Большая часть отделки на рынке была сделано из металла — даже потолки были из древних ржавых листов. Для отопления тепловики вывели из пола регистры, сваренные из труб, но те едва теплились. На полах была гулкая керамическая плитка, вся в сколах от интенсивного использования. В воздухе висел тяжёлый запах тухлой одежды и вонь столовской еды.
Первыми на выходе из подвала его встретили пара баров с невзрачными вывесками, собранными из разных букв. Названия «Фасоль» и «Шахта» намекали, кто был основной публикой в барах. Комендант презирал такое времяпровождение, но смирился, как с неизбежным злом. Василь шёл мимо крикливых вывесок мастерских, магазинов, остановившись перед помещением кинотеатра. Перед ним он на минуту замер, изучающе оглядывая помещение — в темноте мерцал телевизор, и перед ним, словно перед чудом света, замерли северяне. На самых роскошных местах рынка были лавки с лекарствами и кабинет врача, куда выстроилась очередь из деревенских. Тут же были и две забегаловки, одна столовка, где питались горожане, и отдельная для охраны и барских профессий — врачей и администрации, с непонятной надписью «Полушка».
На улице тут было полно людей — большей частью приезжие из окрестных деревень, много было и северян. Сейчас было слишком рано для торговли, но они заполонили город — кто-то брал резиновые сапоги на весну, кто-то затаривался патронам. Почему-то многие покупали одежду — по покрою видел, что это одежда из Казани. «Война войной, — подумал он, — но товары из Казани находят дорогу».
С другой стороны, был бы Сибай, если не торговля? По его мнению, комендант смог сделать чудо — Сибай стал крупнейшим рынком Зауралья, отняв покупателей Столицы. Только за это ему можно было простить все явные и мнимые прегрешения. Даже уфимские не имели права вести заниматься торговлей самостоятельно — пришлось им открывать Факторию, с уплатой налога в казну города. Были тут и магазины с товарами из Кумертау — в основном они торговали печами, инструментами. Покупателей у них было мало — эвенкам такое без надобности, скорее нужно было деревенским из бескрайнего Заповедника.
Его окружил привычный гомон и суета — все рынки республики были одинаковы, что в Белорецке, что в Уфе. Кричали торговцы у дверей улиц, то переругиваясь, то зазывая покупателей. Василь слышал башкирскую и татарскую речь, часто говорили на русском. Многие вполголоса говорили на казахском.
Василь миновал рынок и на минуту замер перед воротами, ведущими во внешний город. Ему не хотелось идти туда — он понимал, что, появившись там, лишь даст служилым повод поглумиться. Вчера ночью Василь дозвонился до Квадрата, с официальной целью отчитаться, а по факту, попросить о помощи. Оторопевший дежурный, с трудом подбирая слова, рассказал, что два дня назад было заседание Совета Безопасности Уфы, на котором Молчанова лишили всех постов и отправили под домашний арест. Василь позвонил в Белорецк, но и там застал законников в какой-то оторопи. Ни о какой помощи не могло быть и речи — все ждали, кого же назначат вместо Молчанова.
После звонка Василь почувствовал, словно ему перебили хребет. За спиной больше не было всемогущей конторы — никто не окажет ему помощи, не прикроет его, если он переступит черту. По-хорошему нужно было остановить расследование — все его полномочия были на устных договорённостях Генерала и Коменданта. Вот только он слишком много поставил на это расследование. Вряд ли Молчанов отправлял именно его, скорее он был первым, кто подвернулся под руку. Вот только для него это был долгожданный шанс продвинуться по службе. Он тряхнул головой, отгоняя эти мысли. Ничто никогда не шло, как задумано. Если он хотел предсказуемой жизни, нужно было идти не в законники, а в военные, а ещё лучше, в каратели…
За воротами рынка начинался Внешний Город. По мнению Василя, это было слишком громкое название для огромной, хаотичной деревни, состоящей из однотипных бревенчатых домов, узких улиц и странных тупиков. Законник поёжился — он чувствовал, как его сопровождают недружелюбные взгляды. Это была не охрана — чуть позади, стараясь не смотреть на него, околачивалась пара парней в драной одежде. Иногда их сменяла другая двойка и слишком заметная для слежки девушка — яркая брюнетка со злыми, подведёнными чёрным глазами.
Он миновал Внешний город и через ещё одни ворота выбрался на Стойбище. Это хаотичное поселение, состоящее из чумов, огромных, неаккуратных бараков и огороженных площадок для скота. Тут разило навозом, тянуло дымом от стойбища за спиной. Запах был спёртым, словно тот не мог перебраться через стены.
Ещё тут воняло, да так, что его кабинет у туалетов, считай, благоухал. Вначале Василь думал, что северянам просто негде помыться зимой. Ну или они боялись из-за купания заболеть. Кто-то сказал ему, что олени перестанут узнавать, своих хозяев, потому что они признают их по запаху. Он подумал, что это была шутка, но предпочел не переспрашивать.
Было сложно сосчитать, сколько тут жителей, но по его прикидкам, одних северян были тысячи. Большей частью они пригоняли скот, потом на несколько дней пропадали в увеселительных заведениях города, развлекаясь и тратя деньги. За стойбищем снова начинались укреплённые многоэтажки — это была уфимская Фактория. Площадь была огорожена с двух сторон невысокой деревянной стеной — скорее для контроля пришлых, чем для обороны. Василь подошёл к воротам фактории и замер, глядя на лобное место — у стены стояли несколько столбов с деревянной перекладиной сверху. На бревне болтались два тела в знакомой чёрной одежде ордынских налётчиков.
Ворота Фактории были распахнуты, под навесом у стены стояли два охранника в форме моторизованных войск Уфы. Внутри, во дворе, Василь увидел шесть аэросаней какой-то древней постройки.
— Мне к майору, — сказал Василь надменно, расстегнув куртку и показав знак законника.