Теперь кивнул уже мужик, и залпом стакан допил. Занюхав рукавом рубашки, продолжил:
— Долбаёб, Боря. Не куколд, а долбаёб. Я ведь пока на секретаршу смотрел, на мою Ленку кто-то другой смотрел. И видимо, тоже новому учил. А то и показывал. Но я-то свою секретутку так и… не тронул. А Ленка тут похоже времени не теряла.
Боря бумаги собрал, снова кивнул. Но столько в глазах мужика грусти было, что даже слова нашлись:
— Так может, обнулиться и снова влюбиться? Это же как сантехника.
— В смысле?
— Когда старая бесит, надо обновлять, — со знанием дела объяснил Глобальный.
— Так что мне теперь расходиться, в секретаршу эту вкладывать, учить, потом…
Боря покачал головой.
— Нет. Я имел ввиду влюбиться в жену.
— Как это?
— Как впервые, — прикинул Боря. — Если вы жили душа в душу, то всего хватало. А сейчас вам просто не хватает времени друг на друга. Так может забыть о «работниках» и просто радоваться тому, что в доме есть? Каждый обед.
— Каждый обед, — повторил тупо мужик и в глазах вдруг загорелся огонёк. — Точно! Каждый обед! Бежать домой! И отыгрывать за любовников! А вечером… как жена и муж. Точно!!! Боря, блядь, дай я тебя обниму!
И он обнял, потом достал из кармана несколько пятитысячных купюр, сунул в руку. Эту же руку старательно пожал. А затем побежал в коридор, обулся и рванул вниз по лестнице.
Боря вытер нос, вздохнул и принялся собираться.
«Чужая душа — потёмки, конечно. Но людям иногда просто необходима смена ролей. Чтобы важное вспомнить. Главное», — подсказал внутренний голос философским тоном.
Тут из комнаты выглянула бабка. Пританцовывая на месте, предупредила:
— Если меня в туалет сейчас же не пустят, я тут всё в каколды превращу.
Боря молча прошёл до санузла, открыл дверь, включил свет и повёл рукой в сторону новой сантехники:
— Проходите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
Бабка тут же скрылась за дверью. Боря хотел уже уйти. Но тут периферийное зрение зацепило за фиолетовый край в комнате через приоткрытую дверь.
Любопытство сыграло роль.
Боря не искал ответа, почему решил зайти и проверить. Но когда он вошёл в комнату, то увидел посредине портрет из почти обнажённого мужчины. И на том портрете, среди кистей и тюбиков красок, изображался мужик, который убежал первым, спешно одеваясь, чтобы не быть побитым за тягу к искусству.
«Бля, Боря! Так это натурщик!» — удивился внутренний голос: «А мы уже всех развели и поженили. Но правильно говорят: не судите и не судимы будете».
Покидал квартиру Глобальный со смежными ощущениями. Но очень надеялся про себя, что в этой семье придут к согласию.
Вот только унитаз глава семейства выкинуть забыл. Тот так сиротливо и стоял у лифта.
«Семья важнее!» — подсказал внутренний голос.
А Боря, припомнив чаевые за выполненный заказ, решил помочь. Подхватив унитаз, он вышел с ним на улицу и оставил у мусорки. Но с этого ракурса тот показался не так уж и плох. И сантехник тут же набрал Степаныча.
— Слушай, а тебе унитаз не нужен?
— Куда мне, Борь?
— Ну, на дачу давай отвезём.