Засев на верхнюю полку, Боря едва не уснул от расслабления. Вдыхая медленно, пришёл к выводу, что всё не так уж и плохо. Вся жизнь — опыт. Вместе с повышением категории слесаря меняются и его обязанности. Чем выше разряд — тем сложнее выполняемая работа и тем выше требуемые стандарты. Так что придя в военную часть сантехником второго разряда, он должен был стать всего лишь мастером на все руки, чтобы меньше косились и больше уважали. А на старика бесполезно обижаться. Он всё как надо сказал. Тут много ума не нужно, чтобы понимать. Достаточно лишь прогреться в сауне и остыть.
Боря невольно вспомнил Степаныча. Остро захотелось позвонить старику, справиться о здоровье, но сотовый в тумбочке без денег и разряженный всё равно, что кирпич. Все мысли вскоре, однако, кончились, потому что в хозблок нагрянул повеселевший капитан.
Гусман нашёл Бориса в единственном душе, что был пристроен сбоку от сауны и представлял собой мини-помывочную, горячую воду куда поставляла не печь из сауны, а та же котельная, что и во всю воинскую часть. И как есть вручил поднос с булочками с корицей.
— Вот тебе и завтрак, не благодари.
— Гусман, драть тебя семерым и одному смотреть! — прикрикнул прапорщик, пока Боря весь в мыле не знал куда деть поднос из рук. — Ещё раз в хозблок ночью залезешь, пеняй на себя.
Капитан повернулся к прапорщику, хмыкнул и заметил:
— Родина прикажет, я ещё и не туда залезу. Молчал бы, Кот, в тряпочку. Ты тут один на всю часть чистым ходил. А ключ я под отчёт брал.
— А ну вон отсюда, честный мне тут нашёлся! Сейчас не погляжу, что капитан.
— Честь имею, — козырнул Гусман и подмигнув Глобальному, исчез за дверью.
— А с ней надо дружить! И чтобы швабру вернул! — крикнул вдогонку Кот.
Боря кашлянул и вручил поднос с булочками перевозбуждённому прапорщику.
— Угощайтесь.
Не то, чтобы он горел желанием отдать весь завтрак первому попавшемуся вредному деду, но тот выглядел расстроенным. Да и руки освободить нужно, чтобы помыться как следует.
Когда же Боря отмыл всю грязь, прапорщик вручил ему новое полотенце. А на столике рядом с булочками встали две кружки и тарелочка с вареньем с парой ложек, что автоматически означало приглашение к чаепитию. Прапорщик, завозившись, включил электрочайник и подмахнул рукой.
— Давай что ли, почаёвничаем.
Просить дважды не пришлось. Ещё тёплые булочки с корицей таяли во рту и быстро уменьшались на подносе. Первую Боря проглотил всухомятку, вторую с вареньем. А третью и четвертую ещё под кипяток в кружке. Пятая пошла тяжело, но под разговоры. Только этот разговор быстро прервался. В хозблоке вдруг стало темно. И маленькие оконца не справлялись с освещением.
Прапорщик, жуя булочку, заученным движением достал свечу из стола, чирканул зажигалкой из переднего кармана. Стало светлее, и даже уютнее.
— Ну вот, опять пробки выбило. Когда одна баня, ещё нормально. Или, когда один чайник. А вот обе уже не тянут.
— Кажись, я понимаю в чём дело.
— Чегой то?
Боря, насытившись и почти полностью одевшись, добрался до выданного фонарика, включил.
— Ну вот, пригодился. Не зря доверили.
Кот ухмыльнулся. С фонариком Глобальный быстро нашёл щиток, открыл и пригляделся.
— Ну как и думал. Тут на пять киловатт входная мощность.
— И что делать?
— Да всё просто. Автоматы поставить надо и мощность хотя бы до пятнадцати повысить. С заменой, работы на час-два. Но автоматов у меня нет. Через магазин надо.
— Калаш пойдёт? — усмехнулся прапорщик. Но Боря вставил на место пробки и свет вернулся. А вот желание шутить у прапора нет.
Кот, осознав всю бренность бытия через необходимость собственных вложений, сыто икнув, смирился. Достать вагонку и доски под полки для бани он сумел, как и сменять печку, а вот с современной электрикой было туго. Потому прапорщик достал из стола листик, карандаш, протянул.
— Ну… пиши, что нужно. Достану. Давай сразу договоримся. Ты сделаешь, и мойся хоть каждую…неделю.
Боря кивнул, оглянулся в поисках места, куда присесть, и тут увидел гамак в углу, за бочками с дизелем.