Читать книгу «Тот самый сантехник. Трилогия (СИ)» онлайн.

— Вот это я понимаю, современный Плюшкин.

Боря, сунув ключи в карман, следом прошёл. Брови сами к потолку поползли. Только в зале у Никиты стояло три телевизора, два из которых работали, а третьем розетки не хватило. А рядом всё завалено, захламлено, заставлено, подвешено, подпёрто. И чего только нет: копилки, техника, бытовые приборы, люстры, коробки. Человек только в центре стоять может, изображая дракона среди богатства пещерного.

Сосед главное на пяточке том крутится, руками машет, а толком сказать ничего не может от возмущения и негодования. Но и так понятно.

Оба в соседнюю комнату прошли, а там та же картинка с кроватью посередине. Если Никита и переживал, что на старость глядя никто стакан не протянет, то для этой цели себя вокруг другим барахлом обложил, чтобы не так обидно было.

В третьей комнате вовсе не протолкнуться: коробки с гречкой, мешки с сахаром, муки след на коврах. А ковры свет от окна перегородили. И не старые советские экземпляры, главное, а современные, из южных республик, с ворсом высоким, дорогим. На вес.

Коробки были и в санузле, и на кухне, а балкон как будто ими вместо кирпичей заложен, словно сосед дзот делал. Не хватало только пулемёта поверх, чтобы точно от врагов защитить.

Тут Боря мимо одной из коробок проходя, фоторамку заметил. Взгляд за выцветшую фотографию зацепился. Пыльная, старая, с красками почти сплошь фиолетовыми и розовыми.

Взял её только Глобальный в руки, так и охнул. На ней Степаныч в форме стоял, а рядом женщина с кудрявой причёской, да в платье подвенечном. И что-то подсказывало, что жена это мастера. Первая и она же единственная. И не Нинка совсем. Из того момента жизни, когда за ум взялся и удержался, влюбившись на всю жизнь вперёд.

Боря и не понял, как подле Никиты оказался. Что за полсотни лет человеком так и не стал.

Снова за шиворот взял, затряс:

— Ты кто вообще такой?! Ты совсем охуел фотографии выносить, падальщик?! Это кем… кем надо быть, чтобы… такое творить!!! КТО ТЫ?! А?! КТО???

— Я верну! Я всё верну! — кричал сосед, но всё без толку.

Стас вмешался. Борю на лестничную площадку вынес. Простоя взял подмышку и понёс долой. Раньше так богатыри коней на плечах таскали нужды ли, потехи ради. А нынче крановщики деревенские забавлялись.

Боря в себя пришёл только на улице, когда ветер в лицо пригоршню снега бросил и ухо вновь заболело.

Произошла первая вспышка гнева по жизни, когда вообще не понимал, что происходит. Контроль потерял. Состояние аффекта — по-научному.

«Как только не прибил? Хорошо, оттащили», — добавил внутренний голос.

Боря оглянулся. Стас рядом стоял, и языком снежинки ловил. Нет в нём гнева ни капли, только посмеивается снисходительно богатырь на просушке. А как заметил осмысленность в действиях, сказал сразу:

— Такого я ещё, конечно, не видел, чтобы даже фотографии тырили.

— Сука! — буркнул Боря.

— Сука, — подтвердил крановщик и принялся делать зарядку на свежем воздухе. Так как выбора особого в мастерке не было. — Сдаётся мне, Никитос жену Степаныча любил тайком, да украдкой. А теперь мстит ему, что не уберёг. Ну как мстит… падлит как может. Всё-таки Никита Степаныча моложе, а дед твой верит по старой дружбе. Соседи же. не чужие люди.

— Был у меня такой сосед как-то, — буркнул Боря. — Икается тебе, Лёня?

Глобальный снега молодого подхватил, умылся, на часы посмотрел — дело к завтраку.

Такси подъехало.

— Мужики, в городе завал, — честно предупредил молодой таксист. — Может не поедем в центр?

— Да в любой магазин одежды, поближе, — подсказал Боря.

— Да, где на коней чехлы в городе шьют? — добавил Стас и сам заржал своей шутке.

Таксист посмотрел на пассажира спереди, которому колени действительно уши закрывали, и поразился уровню самоиронии.

— Я как будто звезду НБА везу.

— А что сразу НБА? Я бы за столичных играл, повернись оно так. А что? Я баскетбольный мяч ещё в школе ладонью на весу перед собой держал, — ответил Стасян. — Помню однажды трёхочковый стулом сделал с линии. Зачем не помню. Дебил молодой был. А сейчас что, лучше? Нет, чтобы куртку с собой в больницу прихватить. Да плюс тридцать по Цельсию было. Все ходили облазили. Эх, доведёт меня этот резко континентальный климат.

Но Боря, сидя позади в седане, их уже не слушал. Не до природно-климатических перепадов в стране широкой, да разной. Ему писала Дашка. А с признаниями селфи из душевой пошли. С лицом довольным. Распущенные ночью волосы теперь в две косички. И на женском это определённо что-то значило. Даже тени нанесла, глаза подкрасила. Чего раньше за ней замечено не было. А вот румянец тот же, свой, природный, так сердцу милый.