Иван Демидович и Яна встретились на кладбище. Им захотелось поговорить, и чтобы никто не мешал.
— Ты так ему и сказала?! — ахнул Иван Демидович.
Этот большой мужчина с пышной шевелюрой и крупными чертами лица смотрел на Яну Цветкову, свою крестницу, с немым удивлением. Он присутствовал при том, как ее забирали из роддома, нянчил в театре на руках, хотел, чтобы Яна пришла к ним в труппу. Всегда говорил Яне, что она красивая и классная девчонка, сногсшибательная девушка, умопомрачительная женщина. Чего-чего, а комплименты этот престарелый бабник умел говорить, он находил подход к каждой женщине.
— Так и сказала. Я хочу, Мартин, поставить в наших отношениях точку. Между нами всё кончено, — повторила Яна.
— Он, наверное, был в шоке? Вы так долго шли друг к другу…
— В шоке Мартин был еще задолго до этого.
Яна мысленно вернулась в Чехию, в фешенебельный отель, куда Мартин перевёз ее с дочкой Евой из замка Карла, чтобы потом увезти в Россию. Накануне шли дожди, было пасмурно и зябко. А потом погода резко изменилась. Тучи унеслись вдаль, и показалось высокое, синее небо. Солнце било в распахнутые окна, а по стенам, отражаясь в стёклах, прыгали солнечные зайчики. Возвращаться в Россию они должны были на частном борту Мартина. Мартин не спускал дочку с рук и всё время поглядывал на Яну, было заметно, что он хочет с ней поговорить о чём-то серьёзном, но не знает, как начать. Наконец он не выдержал:
— Послушай… Я хочу кое о чём спросить тебя…
Яна повернулась к нему.
— Знаешь, я счастлив, что у меня такая чудесная дочурка, я просто на седьмом небе. Но я не понимаю, почему ты не сообщила мне о своей беременности.
— Что ты хочешь услышать? Правду?
— Конечно. Так почему?
— Если честно, Мартин, то я не была уверена, что это твой ребёнок.
— Понимаю. Но ведь теперь всё разрешилось?
— Да. Как только Карл показал результат теста, я словно обрела второе дыхание. У меня даже голова закружилась от счастья.
Мартин обнял ее.
— Я люблю тебя, Янка. И мне всё равно, кто отец ребёнка. Ева всегда была и будет только моей дочерью. Твоей и моей, понимаешь?
Яна прижалась к нему.
— Давай больше никогда-никогда не возвращаться к этому разговору, хорошо? Ева — твоя дочь, и это подтверждено документально, так что нам больше не о чем беспокоиться. — Она взяла со стола бокал шампанского и передала его Мартину. — Давай выпьем за нас. За наше будущее!
— И пусть оно будет безоблачным, как этот день! — добавил Мартин.
Яна подняла свой бокал, и они выпили.
В этот момент раздался стук в дверь.
— Войдите, — сказала Яна.
Дверь номера распахнулась — и на пороге возник Карл Штольберг.
Мартин и Яна молча уставились на князя. Тот прошёлся по номеру, словно внимательно рассматривая обстановку, и остановился перед диваном из мягкой кожи, на котором сидели Яна и Мартин.
— Чем обязан? — спросил Мартин.
Штольберг без лишних слов плюхнулся в кресло. Губы его скривились в недоброй ухмылке.
— Хорошо вам? Воркуете, голубки?
Сразу же стало понятно, что князь не в себе, что он крепко выпил и крайне возбуждён.
— Карл, в чем дело? Почему ты в таком виде? — недовольно спросила Яна и поставила бокал.