Читать книгу «Юродивый Гавриил (Ургебадзе), преподобноисповедник» онлайн.
И действительно, его желание исполнилось. Пройдя немного, он увидел в обобранном винограднике двух почтенных мужчин, которые помахали рукой идущему к монастырю Васико и сказали:
— Иди–ка сюда, путник, ты, наверное, проголодался, благое дело, присоединись к нам!
«Я подошел и вижу, лежит у них хлеб с сыром, точно такой, какой я хотел, и еще немного вина. Они накормили хлебом и сыром, дали выпить немного вина и спросили:
— Куда ты идешь?
Я сказал, куда иду. Они кивнули головой и продолжили:
— Хорошо, иди, тебе еще предлежит путь, не запаздывай.
Я пошел, но никак не мог отделаться от мыслей, мне показался странным их облик и одеяние, они походили на монахов, но когда я упомянул про монастырь, а они никакого внимания на это не обратили, я решил со своей стороны тоже ничего не спрашивать. Пройдя немного, я не вытерпел и оглянулся, чтобы еще раз взглянуть на них, но был удивлен — их там уже не было, да и нигде вокруг не было видно. Поднявшись в монастырь, я встретил там почтенного монаха, отца Аифала, и рассказал ему странный случай, который произошел со мной. Он обрадовался, возвел руки к небу и сказал:
— Сынок, тебе явился отец Антоний».
Тут мы ненадолго прервем наш рассказ и немного расскажем об отце Аифале.
Этот боголюбивый монах никогда при людях свою истинную внутреннюю сущность не проявлял. Он вел себя очень скромно, а иногда до того скромно, что часто жители сел Норио и Мартко- пи даже надсмехались над ним. В эпоху атеизма часто бывали подобные случаи обращения с духовными лицами.
Аифал был весьма смиренным и любящим человеком. Что бы ни случилось, он никогда не утрачивал любовь и благожелательность к людям. Он был священнослужителем, иеромонахом, но некоторые сельчане умышленно или по неведению позорили его имя — он, мол, самозванец, а священником никогда не был.
Добродетель он совершал втайне, даже если это доходило до самоуничижения. В годы войны, а после нее на протяжении двух–трех лет, покамест народ немножко не вздохнул свободно в отношении пищи, отец Аифал, чтобы помочь вдовам, сиротам и ближним, дошедшим до крайнего голода, ходил будто бы собирая милостыню, и полученное при этом подаяние в действительности было предназначено не для себя, а для других. К примеру: он обходил жителей села Марткопи и упрашивал: «Может, подадите, подарите хоть немножко пищи». Особенно просил у всех мяса: «Может, дадите хоть самую малость», — и добытую ценой унижения пищу незаметно для других приносил в село Норио, нищим и сиротам. Потом обходил жителей села Норио и раздавал собранное там нищим и сиротам в селе Марткопи. И проделывал он это так, что об этом не ведал никто, кроме нескольких человек. По этой причине сельские жители считали Аифала жадным любителем мяса, когда в действительности по причине личного благочестия он никогда не ел мяса. Однажды отец Гавриил, вспоминая отца Аифала, с большим уважением отозвался о нем и сказал:
— Он был великий монах, монах–тайнозритель.
В этот период жизни отца Гавриила заслуживает внимания такой случай: на старом Верийском кладбище, в бывшем Кировском парке, были и могилы грузинских юнкеров, расстрелянных большевиками. Правительство решило устроить на этом месте парк, и поэтому был отдан приказ заровнять могилы бульдозером. В результате этого варварского акта кости некоторых покойников оказались на поверхности земли, и они были разбросаны в таком бесчестном виде. Увидев это, Васико был весьма огорчен, и поэтому по ночам, чтобы остаться незамеченным и не нажить себе осложнений со стороны властей, тайком собирал кости покойников в мешки и вновь предавал земле в безопасном месте.
— Нельзя так поступать с могилами людей, Бог спросит с нас за это, — говорил он.
Прошли годы, и Васико достиг призывного возраста. Военную службу он проходил в Батуми, в пограничной части — в так называемом отряде Баджелидзе. Соблюдать пост в армии было невозможно, так как во всю пищу клали расплавленный свиной жир. Несмотря на это, Васико нашел способ, чтобы хоть частично — в среду и пятницу — соблюдать пост. В эти дни он ссылался на боль в животе и оставался голодным.
Рядом с полком стояла действующая церковь во имя святителя Николая15, но для Васико попасть туда в силу известных причин и обстоятельств было невозможно. Он, опечаленный этим, попросил у Бога:
— Боже Всемогущий, молю тебя, не оставляй меня, здесь пребывающего, совсем без твоей святой церкви.
Потом он замолчал и сказал не с сомнением во всемогуществе Бога, а со смирением:
— Многого я требую, грешный.
Бог смиренным дает благодать (Иак. 4, 6), — говорит Давид Псалмопевец, и вправду случилось нечто невероятное. На другой день Васико вызвали к начальству и назначили почтальоном части. Теперь он при каждом выходе из части мог зайти в храм, так как, идя на почту, он должен был пройти мимо церкви святителя Николая. Несмотря на такую возможность, Васико проявлял осторожность и посещал церковь изредка, так как его частые посещения могли бы быть замечены недобрым глазом, и это не обошлось бы безнаказанно — самое меньшее, он потерял бы дарованную ему Богом церковную службу.
В храме он познакомился со священнослужителем, который в свою очередь оказался смелым человеком и, несмотря на опасность взаимоотношений с солдатом, не отказал Васико в духовной помощи. Он давал Васико церковные книги, которые тот читал с большой осторожностью. Однажды он держал книгу, написанную письмом хуцури (т. н. церковное письмо), какой–то солдат заметил это и спросил:
— Что ты читаешь? что это за книга? на каком языке написана?
Васико не растерялся и ответил:
— Я немножко знаю армянский, читаю, упражняюсь в чтении.
Благодаря налаженным отношениям со священнослужителем церкви, а также предоставленным возможностям, Васико не был лишен и святого Причастия. Священник, проявляя осторожность и пряча Васико от чуждого взора, заводил его в алтарь и там причащал.
«Велик ты, Господи, и дивны дела твои», потому что во времена такого безбожия и религиозного гонения, когда люди, живущие на свободе, по маловерию или другим причинам не могли и не отваживались ходить в церковь, Господь даровал милость своему избраннику–боголюбцу не отстраняться от полноты бытия в церкви, тем более в условиях армии — строго определенного и ограниченного образа жизни.
После завершения действительной военной службы и возвращения домой Васико вызвали в какой–то медицинский диспансер и стали подробно расспрашивать о его религиозной жизни, напомнили и расспросили про видение детства, когда он в двенадцатилетнем возрасте увидел злого духа. Спросили, бывали ли у него после этого случая подобные явления, которые бы он приписывал духовному видению. Прошло несколько дней, и Васико принесли домой документы, в которых сообщали, что он признан психически больным и ему запрещена деятельность на высоких должностях, и на этом основании назначена пенсия инвалида второй группы.
Это было грубым нарушением закона, ибо если Васико действительно был психическим больным второй группы, то, по советским законам, призывать его в армию было запрещено; но если призвали, признав его здоровым, то откуда и по какой причине возникло это дело после увольнения Васико из армии?
Известна особая бдительность, с которой осуществляли надзор за людьми работники советской госбезопасности и партии в 1930–50‑х годах. Они в зачатке боролись со всеми опасными для них проявлениями. Не упускали они из виду и Васико.
[15] Эта церковь, а также другие церкви в Грузии и в бывшем Советском Союзе открылись после войны по указу правительства.