Читать книгу «Юродивый Гавриил (Ургебадзе), преподобноисповедник» онлайн.

Когда икона была закончена, отец Гавриил нанял машину и препроводил икону в свою церковь–келью. Старшая сестра отца Гавриила так вспоминала с нами эту историю:

«В тот день, когда должны были привезти икону, он был очень счастлив. Убрал церковь и заранее подготовил место, где должен был разместить икону. Икону привез на большой машине и обращался с ней осторожно и почтительно. Гавриил и художник внесли икону в церковь и повесили на подготовленное место. Мы, члены семьи, вошли за ними. Из–за того, что он был рад, мы тоже как- то радовались. Как только икону повесили на место, вдруг, за секунду, появился приятный запах, весь воздух пропитался приятным благовонием. Я поняла, что это явление было неспроста, не вытерпела и громко сказала:

— Мне кажется или действительно в воздухе стоит приятный запах?

Когда и другие подтвердили это, у Гавриила на глазах появились слезы, и он сказал:

— Не кажется, это действительно так. Это знак того, что Господь соблаговолил прийти в мою церковь.

Он стоял на коленях и так, плача и радуясь, восхвалял Христа».

Власти решили разрушить эту церковь. Это было внешним проявлением внутренней борьбы властей против отца Гавриила. Слуги этого зла на духовном уровне не могли мириться с существованием отца Гавриила. Для них оставался тайным и непостижимым Промысл Божий, который сделал невозможное по тем временам возможным и спас отца Гавриила от расстрела и пожизненного заточения в сумасшедшем доме. Известно поэтому, что многие слуги тогдашнего режима и вождя, удивленные и озлобленные тем, что отец Гавриил остался живым и свободным, злились на себя и говорили:

— Это наша вина, мы сплоховали, иначе как этот священник так легко отделался?!

Результатом этот гнева было то, что отца Гавриила часто вызывали в силовые органы, где его жестоко избивали. К этому гневу прибавлялось и то, что его никак не удавалось сломить и запугать, они вновь и вновь видели в нем непоколебимую веру в Бога и непримиримость к вождю и коммунистическому строю. Результатом этого гнева, внутренней ненависти «красного режима» к отцу Гавриилу (говорим «внутренней», потому что внешне как будто они оставили его живым) было их новое решение — разрушить церковь–келью, которая в то время была для отца Гавриила единственным местом на земле, служащим ему пристанищем и утешением.

Четыре года прошло после освобождения из тюрьмы и сумасшедшего дома. Власти как будто должны были забыть про отца Гавриила, но нет, не забыли!

Время от времени, изредка, отец Гавриил навещал построенную им церковь–келью, оставался там на несколько дней, а затем возвращался к своему жизненному укладу — жизни на кладбищах. Приходя в церковь–келью, он там долго не оставался, чтобы членам семьи, проживающим на том же дворе, — матери и сестре, которая уже была замужем и имела свою семью, — вновь не создавать проблемы с властями. То, что он оставался на короткое время в церкви–келье, было единственным житейским утешением в его горестной жизни. Здесь, огражденный любимыми стенами и кровом, отец Гавриил мог немного отдохнуть от тяжести жизни под открытым небом на кладбищах и несколько дней в спокойной, уютной обстановке молиться и прославлять Бога.

И вот власти решили разрушить эту церковь и строго потребовали от Католикоса–Патриарха Ефрема II самому совершить это:

— Он ваш священник, и сами позаботьтесь об этом!

В субботу отец Гавриил пришел в Сиони, чтобы послушать вечернюю службу, и во время воскресной литургии причаститься, как обычно, с мирянами. Богослужение проводил Католикос–Патриарх Ефрем IL До начала вечерней молитвы патриарх позвал отца Гавриила в алтарь и сказал:

— Правительство очень злится из–за церкви, построенной тобой, и требует разрушить ее. Сейчас плохие времена, нельзя с ними тягаться, тебе лучше не гневить их и снести свою церковь.

Услышав это, отец Гавриил пришел в ужас, растерялся, некоторое время стоял молча, потом собрался с силами и сказал патриарху:

— Не разрушу, я не сделаю этого.

Из–за того, что начиналось богослужение, патриарх не смог продолжить разговор на эту тему и сказал только:

— Не надо сейчас говорить об этом, когда закончится молитва, тогда и поговорим.

Молитва закончилась, священники не ушли, они знали, что происходит, и остались послушать разговор. Патриарх Ефрем вышел из алтаря и позвал стоящего в храме отца Гавриила:

— Не упрямься, Гавриил, знаю, нелегкое дело говорю, но это мое благословение, и ты должен исполнить его.

Отец Гавриил обратился к патриарху с просьбой не поручать ему это дело, но Святейший Ефрем требовал исполнения его благословения. Тогда отец Гавриил сказал:

— Ты наш предводитель, и мы должны жить по твоему примеру. Покажи мне пример, сперва сам снеси, Католикос, свою молельню, а потом вели и мне исполнить это дело. Если послушать этих безбожных, и крест заставят снять с груди. Я не сделаю этого, как могу я собственноручно разрушить то, что сам построил во славу Бога?!

Эти слова смягчили сердце Святейшего Ефрема, и он отступил от совершения этого дела. У Святейшего Ефрема смягчилось сердце, но у партийных властителей — нет. Произошла странная вещь. Через несколько дней после этого разговора отца Гавриила дома посетил Католикос–Патриарх Ефрем II. Его сопровождали уполномоченный по делам религий, секретарь местного райкома и несколько милиционеров. Отец Гавриил как раз в это время находился в своей церкви–келье. Он вышел, почтительно встретил патриарха и с остальными гостями вежливо поздоровался. Святейший Ефрем отозвал в сторону отца Гавриила и попросил:

— Очень сердятся они из–за этой твоей церкви, Гавриил, и требуют разрушить ее, поверь мне, сейчас плохие времена, не стоит с ними упрямиться, ломай, и когда придет время строить, тогда построй.

Отец Гавриил уважил только Святейшего Ефрема, так как ему было неудобно видеть патриарха в такой неловкой ситуации, он догадывался, что патриарх пришел сюда по принуждению правительства, поэтому он молча, перед их глазами начал ломать прихожую церкви. Эта прихожая представляла собой две небольшие комнаты — ожидальню для людей и столярную мастерскую отца Гавриила. Увидев это, представители правительства обрадовались и, наслаждаясь некоторое время этим зрелищем, счастливые воротились назад. Патриарх Ефрем ушел раньше них.

Отец Гавриил разрушил переднюю церкви, но саму церковь–келью не тронул. Через несколько дней после этого он снова пристроил прихожую наподобие старой, только сравнительно меньшую. Представители правительства подробно сообщили об этом патриарху Ефрему, и патриарх Ефрем позвал к себе отца Гавриила. Патриарх взволнованно встретил отца Гавриила и решительно сказал:

— Я же сказал тебе, сноси! Говорил, что сейчас плохие времена, когда же придет время строить, тогда построй. Чего тогда рушил, если не собирался сносить до конца, или зачем заново пристраивал разрушенное?!

— Что я тогда разрушил, Католикос, это я сделал из–за вашего присутствия. Тогда было тяжелое время, и я разрушил, прошло несколько дней, пришло время строить, и я построил. Что мне делать, как мне разрушить то, что построил во славу Бога?

За этот ответ Католикос–Патриарх Ефрем II наложил на отца Гавриила в качестве епитимьи отлучение от Святого Причастия.