— Это шутка такая, да? Ты шутишь.
— Я думаю… Гарри, по-моему, я люблю ее, — сдавленным голосом ответил Рон.
— Ладно. — Гарри подошел к Рону, чтобы получше вглядеться в его остекленевшие глаза и мертвенно-бледное лицо. — Ладно… повтори это еще раз, только лицо сделай серьезное.
— Я люблю ее, — чуть слышно повторил Рон. — Ты видел, какие у нее волосы, черные, блестящие, шелковые… А глаза? Эти большие темные глаза. И ее…
— Все это очень смешно и так далее, — нетерпеливо сказал Гарри, — однако кончай шутить, хорошо?
Он повернулся, собираясь покинуть спальню, и даже успел сделать два шага к двери, когда получил сокрушительный удар в правое ухо. Он пошатнулся, оглянулся назад. Рон опять заносил кулак, лицо его кривилось от гнева — миг, и он двинет Гарри еще раз.
Реакция Гарри была инстинктивной — его волшебная палочка выпорхнула из кармана, в голове словно само собой возникло заклинание Левикорпус!
Рон завопил, его ступни мгновенно взлетели вверх, и он беспомощно замер в воздухе вниз головой, со свисающей по сторонам от нее мантией.
— За что? — взревел Гарри.
— Ты оскорбил ее, Гарри! Ты сказал, что все это смешно! — закричал Рон; по мере того как кровь приливала к голове, лицо его приобретало багровый оттенок
— С ума сойти! — буркнул Гарри. — Да что на тебя…
Но тут на глаза ему попалась лежащая на кровати Рона открытая коробка, и истина обрушилась на Гарри с силой притопнувшей ноги тролля.
— Откуда взялись «Шоколадные котелки»?
— Мне их на день рождения подарили! — гаркнул Рон, медленно вращаясь в попытках освободиться. — Я и тебе одну предлагал, помнишь?
— Ты подобрал коробку с пола, так?
— Ну и что, она просто с кровати свалилась. Отпусти меня!
— Она не свалилась с кровати, понял, тупица? Это мои конфеты, я выложил их из чемодана, когда искал Карту Мародеров. Мне их Ромильда Вейн на Рождество подарила, и они пропитаны приворотным зельем!
Однако до сознания Рона дошло, похоже, только одно слово.
— Ромильда? — повторил он. — Ты сказал, Ромильда? Гарри, так ты с ней знаком? Ты можешь меня представить?
Гарри смотрел на болтающегося в воздухе Рона, лицо которого озаряла великая надежда, и боролся с желанием расхохотаться. Какой-то части его — ближайшей к гудящему уху — очень нравилась мысль отпустить Рона и посмотреть, как тот будет ошалело носиться по школе, пока не кончится действие любовного напитка… Но с другой стороны, они как-никак друзья. Рон, когда набросился на него, был не в себе, и Гарри считал, что, позволив другу объявить всей школе о своей вечной любви к Ромильде Вейн, он вполне заслужил бы еще одну оплеуху.
— Хорошо, я тебя представлю, — лихорадочно соображая, пообещал он. — Сейчас я спущу тебя вниз, идет?
Он позволил Рону брякнуться на пол (ухо все-таки болело, и сильно), но тот, улыбаясь, мигом поднялся на ноги.
— Она придет сегодня в кабинет Слизнорта, — уверенно сообщил Гарри, первым шагнув к двери.
— А зачем? — нагоняя его, обеспокоенно спросил Рон.
— Ну, она берет у него дополнительные уроки, — наобум ответил Гарри.
— Так, может, попросить, чтобы он их нам обоим давал? — с жаром воскликнул Рон.
— Роскошная мысль, — согласился Гарри.
У дыры в портрете их поджидала Лаванда — этого осложнения Гарри не предугадал.
— Опаздываешь, Бон-Бон. — Она надула губки. — Я принесла тебе подарок на…
— Отвали, — досадливо ответил Рон. — Гарри хочет познакомить меня с Ромильдой Вейн.