— Хочешь? — невнятно осведомился Рон, протягивая ему коробку «Шоколадных котелков».
— Нет, спасибо, — отрываясь от карты, ответил Гарри. — Знаешь, Малфой опять исчез.
— Куда это он запропастился? — Засовывая в рот второй «Шоколадный котелок», Рон выбрался из постели, чтобы одеться. — Слушай, если ты не поторопишься, придется заниматься трансгрессией на пустой желудок… Хотя, может, так оно и легче будет.
Рон задумчиво глянул на коробку с конфетами, пожал плечами и отправил в рот третью.
Гарри стукнул по карте волшебной палочкой и пробормотал: «Славная вышла шалость», — хоть это и было неправдой, и, напряженно размышляя, начал одеваться. Какое-то объяснение периодических исчезновений Малфоя наверняка есть, просто ему никак не удается до этого объяснения додуматься. Лучший способ все выяснить — проследить за Малфоем, но даже при наличии мантии-невидимки практичным его назвать нельзя. Уроки, тренировки по квиддичу, домашние задания, трансгрессия — не мог он целыми днями таскаться за Малфоем по школе и надеяться, что его отсутствие останется незамеченным.
— Готов? — спросил он Рона.
Гарри прошел уже половину пути до двери спальни, когда сообразил вдруг, что Рон не сдвинулся с места и так и стоит, прислонясь к столбику кровати и глядя на залитое дождем окно, причем на лице Рона застыло странное, отсутствующее выражение.
— Рон! Завтракать!
— Я не голоден.
Гарри вытаращил глаза:
— Разве ты не сказал?..
— Да ладно, ладно, пойду, — вздохнул Рон, — но есть мне все равно не хочется.
Гарри с подозрением оглядел его.
— Конечно, ты же только что полкоробки «Шоколадных котелков» слопал.
— Не в этом дело. — Рон снова вздохнул. — Ты… ты не поймешь.
— Что верно, то верно, — все еще недоумевая, сказал Гарри и повернулся к двери.
— Гарри! — вдруг окликнул его Рон.
— Что?
— Гарри, я этого не вынесу!
— Чего не вынесешь? — Гарри понемногу охватывала настоящая тревога. Рон побледнел и вообще выглядел так, словно его, того и гляди, стошнит.
— Я все время думаю о ней! — хрипло сообщил Рон.
Гарри разинул рот. Вот уж чего он не ожидал, да и слышать определенно не хотел. Разумеется, они друзья, но если Рон начнет называть Лаванду «Лав-Лав», придется его осадить.
— А почему тебе это мешает позавтракать? — полюбопытствовал Гарри, стараясь придать происходящему хотя бы оттенок разумности.
— Я думаю, она даже не догадывается о моем существовании, — сказал Рон, в отчаянии взмахнув рукой.
— Еще как догадывается, — ответил окончательно сбитый с толку Гарри. — Вы же с ней все время целуетесь, разве нет?
Рон заморгал:
— О ком ты говоришь?
— А ты-то о ком говоришь? — допытывался Гарри, все острее ощущая, что разговор их утрачивает даже подобие осмысленности.
— О Ромильде Вейн, — негромко ответил Рон, и все лицо его осветилось, точно озаренное солнцем.
Они смотрели друг на друга почти целую минуту, прежде чем Гарри произнес: