— Это явно был чей-то Патронус! — воскликнула она. — Так ты не видел, кто его создал? Вообще никого не видел? И лань привела тебя к мечу? Даже не верится! А потом что было?
Рон рассказал, как увидел, что Гарри прыгнул в озерцо, и стал ждать, когда он вынырнет, потом сообразил, что что-то не так, бросился в воду и вытащил Гарри, а потом нырнул еще раз, за мечом. Дойдя до того момента, как открылся медальон, Рон замялся, и Гарри закончил за него:
— И тогда Рон как даст по нему мечом!
— И он… уничтожился? И все? — прошептала Гермиона.
— Ну… Он здорово орал, — ответил Гарри, покосившись на Рона. — Вот.
Он бросил ей на колени бывший крестраж. Гермиона опасливо взяла медальон и осмотрела разбитые окошечки.
Гарри наконец решился убрать щит и повернулся к Рону:
— Когда ты удирал от егерей, у тебя вроде образовалась лишняя волшебная палочка?
— Что? — отозвался Рон, глядя на Гермиону, рассматривавшую медальон. — А, ну да.
Он расстегнул пряжку на кармане рюкзака и вытащил короткую палочку из темного дерева.
— Вот, я подумал, что невредно будет иметь запасную.
— Как ты был прав! — сказал Гарри, протягивая руку. — Моя сломалась.
— Серьезно? — сказал Рон, но тут Гермиона поднялась на ноги, и он испуганно съежился.
Гермиона спрятала обезвреженный крестраж в расшитую бисером сумочку, забралась в кровать и молча укрылась одеялом.
Рон передал Гарри новую палочку.
— Кажется, обошлось, — пробормотал Гарри.
— Угу, — согласился Рон. — Могло быть и хуже. Помнишь, как она на меня птичек натравила?
— Я и сейчас еще не исключаю такой возможности, — раздался из-под одеяла приглушенный голос Гермионы, но Гарри видел, что Рон потихоньку улыбается, вытаскивая из рюкзака свою бордовую пижаму.
Глава 20
КСЕНОФИЛИУС ЛАВГУД
Гарри не ожидал, что гнев Гермионы утихнет за одну ночь, и потому нисколько не удивился, что на следующее утро она общалась с ними обоими в основном посредством демонстративного молчания и зловещих взглядов. Рон при ней держался неестественно скорбно, как бы в знак глубокого раскаяния. Пока они втроем сидели в палатке, Гарри чувствовал себя единственным бестактно бодрым гостем на небогатых похоронах. Зато когда они вдвоем отправлялись за водой или за грибами, Рон начинал беззастенчиво радоваться жизни.
— Кто-то нам помогает! — повторял он. — Кто-то прислал ту серебряную лань. У нас есть союзник. С одним крестражем разделались, дружище!
Воодушевившись победой над медальоном, они принялись вычислять, где могут находиться другие крестражи. Хоть они уже сто раз все это обсуждали, Гарри был полон оптимизма. За первой удачей наверняка последуют другие! Мрачный вид Гермионы не мог испортить ему настроения. Внезапный поворот к лучшему, таинственная лань, обретенный меч Гриффиндора, а главное — возвращение Рона… Гарри был так счастлив, что с трудом сохранял серьезное выражение лица…
Во второй половине дня Рон и Гарри снова удрали от свирепой Гермионы, якобы искать среди голых кустов мифическую ежевику, и продолжили обмен новостями. Гарри наконец-то рассказал Рону об их с Гермионой странствиях, включая все подробности событий в Годриковой Впадине, а Рон теперь излагал Гарри известия из внешнего мира. Он рассказал, как отчаявшиеся волшебники из семей маглов скрываются от Министерства, потом спросил:
— А откуда ты узнал о Табу?
— О чем, о чем?
— Вы с Гермионой наконец-то перестали называть Сами-Знаете-Кого по имени!
— Ну да, просто поддались дурной привычке, — сказал Гарри. — Но я спокойно могу его называть и В…
— Молчи! — заорал Рон так, что Гарри свалился в колючие кусты, а Гермиона, сидевшая с книгой у входа в палатку, сердито посмотрела на них издали.
— Извини, — сказал Рон, вытаскивая Гарри из ежевичного куста, — только его имя теперь заколдовано, они через него выслеживают людей! Если произнесешь его имя, все защитные заклятия разрушаются. Оно вызывает что-то типа магических помех. Так нас и отловили тогда, на Тотнем-Корт-роуд!
— Из-за того, что мы произнесли его имя?