Читать книгу «Сборник "Гарри Поттер" [7 книг]» онлайн.
Он больше не мог лежать на полу гостиной, перебирая горестные мысли. Охваченный отчаянным желанием сделать хоть что-нибудь, как-то отвлечься, Гарри выбрался из спального мешка, поднял с пола свою волшебную палочку и тихо вышел из гостиной. На лестничной площадке он шепнул: «Люмос» — и при свете палочки начал подниматься по ступеням.
На площадку третьего этажа выходила дверь спальни, в которой Гарри и Рон ночевали, когда были здесь в последний раз; Гарри заглянул в нее. Дверцы платяных шкафов стояли распахнутыми, белье с кровати кто-то содрал. Гарри вспомнил опрокинутую ногу тролля, которую видел вчера на первом этаже. Кто-то обыскивал дом после того, как Орден его покинул. Снегг? Или, может быть, Наземникус, много чего укравший отсюда и до, и после смерти Сириуса? Взгляд Гарри прошелся по портрету, изображавшему некогда Финеаса Найджелуса Блэка, прапрадедушку Сириуса, — теперь на холсте был лишь грязноватый фон. Очевидно, Финеас Найджелус предпочел провести эту ночь в кабинете директора Хогвартса.
Гарри снова стал подниматься вверх и добрался до самой верхней площадки, на которую выходили только две двери. На одной висела табличка с именем: «Сириус». В спальне своего крестного отца Гарри никогда еще не был. Он толкнул дверь и поднял палочку повыше, чтобы она освещала по возможности большее пространство.
Комната эта была просторной и когда-то, должно быть, красивой. Большая кровать с резной деревянной спинкой в изголовье, высокое окно, задернутое длинными бархатными шторами, густо покрытая пылью люстра, из которой еще торчали огарки с восковыми сосульками. Слой пыли покрывал картины на стенах и спинку кровати; паук растянул паутину между люстрой и верхушкой большого платяного шкафа, а войдя в спальню, Гарри услышал, как удирает потревоженная мышь.
Еще подростком Сириус понаклеил здесь такое количество плакатов и картинок, что они почти полностью закрыли серебристо-серый шелк, которым были обтянуты стены. Гарри оставалось лишь предположить, что родители Сириуса не сумели снять заклятие Вечного приклеивания, державшее все это на стенах, поскольку одобрить декоративные вкусы своего сына они определенно не могли. Похоже, Сириус из кожи вон лез, чтобы досадить родителям. Здесь было несколько больших, потускневших, красных с золотом знамен Гриффиндора, подчеркивавших безразличие Сириуса к родственникам, каждый из которых закончил Слизерин. Было много фотографий магловских мотоциклов и (Гарри оставалось лишь позавидовать нахальству Сириуса) несколько плакатов, изображавших магловских девушек в купальниках. Ясно было, что это маглы, поскольку они оставались совершенно неподвижными, выцветшие улыбающиеся губы и глаза их словно примерзли к бумаге, составляя контраст единственной здесь магической фотографии — изображению четырех учеников Хогвартса, стоявших перед камерой, держась за руки и смеясь.
Гарри ощутил прилив радости, узнав на ней отца, — его нерасчесанные темные волосы стояли, как и у Гарри, торчком, и он тоже носил очки. Рядом с ним возвышался небрежно-красивый Сириус, чуть надменное лицо его было много моложе и веселее того, какое помнил Гарри. Справа от Сириуса стоял едва достававший ему до плеча Петтигрю, полноватый, со слезящимися глазами, разрумянившийся от радости, вызванной тем, что его приняли в самую клевую из школьных компаний, в компанию таких обожаемых всеми бунтарей, как Джеймс и Сириус. Слева от Джеймса стоял Люпин, уже тогда выглядевший каким-то потрепанным, но светившийся не менее радостным удивлением человека, неожиданно обнаружившего, что его любят и считают своим… Или Гарри это казалось, поскольку он уже знал, как все тогда было? Он попытался снять фотографию со стены, в конце концов она теперь принадлежала ему, ставшему наследником всего имущества Сириуса. Однако фотография с места не сдвинулась. Сириус не оставил родителям ни единой возможности что-либо изменить в его комнате.
Гарри окинул взглядом пол. Небо снаружи стало ярче: пробивавшийся в комнату луч света позволял хорошо разглядеть листки бумаги, книги и мелкие вещицы, разбросанные по ковру. Ясно было, что комнату Сириуса тоже обыскивали, хотя найденное в ней было, похоже, сочтено — по большей части, если не целиком, — не имеющим ценности. Несколько книг кто-то грубо встряхнул, отчего обложки их наполовину оторвались, а пожелтевшие страницы рассыпались по полу.
Гарри наклонился, поднял с пола несколько листков, всмотрелся в них. Один оказался страницей из старого издания «Истории магии» Батильды Бэгшот, другой — из руководства по уходу за мотоциклом. Третий был исписан от руки и смят, Гарри разгладил его.
Руки и ноги Гарри точно онемели. Он стоял совершенно неподвижно, держа в ничего не чувствующих пальцах чудесный листок, а внутри у него происходило что-то вроде безмолвного извержения вулкана, выбрасывавшего смешанные в равных долях радость и горе. С трудом доковыляв до кровати, он сел.
Гарри прочитал письмо еще раз, но никакого нового смысла в нем не обнаружил и теперь пригляделся к почерку. Мама выводила «д» точь-в-точь как он. Гарри просмотрел все письмо — эта буква везде была одинакова. Письмо было невероятным сокровищем, доказательством того, что Лили Поттер жила, действительно жила на свете, что ее теплая рука скользила вот по этой странице, выводя чернилами вот эти буквы, эти слова, слова о нем, Гарри, ее сыне.
Нетерпеливо смахнув с глаз слезы, он перечитал письмо снова, вникая теперь в значение написанного Лили. Он как будто вслушивался в наполовину забытый голос.
У них была кошка… возможно, и она умерла, как родители, в Годриковой Впадине… или сбежала, когда ее некому стало кормить… Сириус купил ему первую в его жизни метлу… родители знали Батильду Бэгшот; может быть, их познакомил Дамблдор? «Дамблдор никак не вернет его мантию-невидимку…» А вот это немного странно…
Гарри прервал чтение, обдумывая слова матери. Зачем Дамблдор взял у Джеймса мантию-невидимку? Гарри ясно помнил, как директор годы тому назад сказал ему: «Мне не нужна мантия-невидимка для того, чтобы стать невидимым». Возможно, она понадобилась кому-то из менее одаренных членов Ордена и Дамблдор просто вызвался ее передать? Гарри стал читать дальше. «К нам заезжал Хвостик…» Петтигрю, предатель, казался чем-то «подавленным», только ли казался? Может быть, он уже знал, что в последний раз видит Джеймса и Лили живыми?
И наконец все та же Батильда, которая рассказывала о Дамблдоре поразительные вещи: «…кажется невероятным, чтобы Дамблдор…»
Чтобы Дамблдор — что? Впрочем, о Дамблдоре можно было порассказать много такого, что показалось бы невероятным, к примеру, что он получил однажды низшую оценку на экзамене по трансфигурации, что он, подобно Аберфорту, испытывал заклинания на козлах…
Гарри встал, внимательно осмотрел пол — возможно, где-то лежит и конец письма? Он подбирал листок за листком, осматривал их. Не особенно церемонясь, совсем как тот, кто проводил здесь обыск, вытаскивал ящик за ящиком, перетряхивал книги, встав на стул, провел рукой по верху платяного шкафа, заглянул под кровать и под кресло.
Наконец, улегшись на пол, он обнаружил под комодом что-то вроде рваного клочка бумаги, а когда вытащил его, клочок оказался половинкой той самой фотографии, о которой писала Лили. Черноволосый мальчик, закатываясь смехом, влетал в эту фотографию и вылетал из нее верхом на крошечной метле, а за ним гонялась пара ног, принадлежавших, по-видимому, Джеймсу. Гарри уложил фотографию в карман, где уже находилось письмо Лили, и продолжил поиски второго листка.
Однако еще через четверть часа он поневоле пришел к заключению, что окончание письма матери пропало. Просто ли потерялось оно за шестнадцать лет, прошедших со дня его написания, или листок забрал тот, кто обыскивал спальню? Гарри снова перечитал начало письма, пытаясь отыскать ключ к тому, что сделало его окончание ценным. Игрушечная метла вряд ли заинтересовала бы Пожирателей смерти. Единственную потенциальную ценность могла представлять информация о Дамблдоре. «…кажется невероятным, чтобы Дамблдор…» — что?
— Гарри! Гарри! Гарри!
— Я здесь! — крикнул он. — Что случилось?
На лестнице застучали шаги, и в спальню Сириуса влетела Гермиона.
— Мы проснулись, а где ты неизвестно! — задыхаясь, сказала она и, повернувшись назад, крикнула: — Рон! Нашла!
Снизу, с расстояния в несколько этажей, донесся сердитый голос Рона:
— Хорошо! Передай ему от меня, что он баран!
— Гарри, пожалуйста, не исчезай так, мы страшно перепугались! И вообще, зачем ты сюда забрался? — Она оглядела перевернутую вверх дном комнату. — Что ты тут делал?
— Посмотри, что я нашел.
Он протянул ей письмо матери. Гермиона взяла письмо, прочла. Гарри наблюдал за ней. Дойдя до конца страницы, она подняла на него глаза:
— Ох, Гарри…
— А еще вот это.
Он отдал ей разорванную фотографию, и Гермиона заулыбалась, наблюдая за мальчиком на метле.