Читать книгу «Возвращение в жизнь» онлайн.

Втянутый в больнице в напряженный трудовой ритм, он продолжал жить в этом же ритме — по пять-шесть часов занимался, ночами часто писал. Он постоянно был возбужден работой, чувствовал себя иногда усталым, но сильным.

За работой в библиотеке, за тем творчеством, которое поглощало сейчас его целиком, все мысли о личном отходили для него на задний план. Дорога к личному счастью, как и к большой жизни, — тоже лежит через этот ярый и радостный труд.

По сравнению с больничным заработок его вырос в несколько раз. Кое-что он еще подрабатывал перепиской нот. При строгой экономии он смог сразу же начать понемногу откладывать, чтобы возвратить долг Вадиму.

Завязав знакомство со старенькой кассиршей в театральной кассе, Виктор Дмитриевич доставал через нее дешевые билеты на концерты.

Он и удивился и обрадовался, как-то встретив на концерте Жору. С ним была женщина. Жора представил — жена. Виктор Дмитриевич внимательно рассмотрел ее. Молодая, полнотелая, с круглым, милым лицом.

Жора изменился. Обветренное лицо его еще больше потемнело. Виктору Дмитриевичу показалось, что от любви Жора стал проще, добрее и вместе с тем — серьезнее. У него был завидно счастливый вид. В его разговоре не слышалось сейчас обычных жаргонных словечек. Иногда, кажется, они готовы были вот-вот сорваться с языка. Но в такие моменты он замолкал, поглядывая на жену. Она заговорщицки, довольно улыбалась. Было видно, что они с женой хорошо понимают друг друга.

Жора уже работал на новом строительстве. Он выбрался в Ленинград на неделю — за женой и вещами.

В разговоре они вспомнили о дяде Коле и решили побывать завтра у старика. Этой поездкой каждому из них, наверно, хотелось поставить окончательную точку на прошлом...

Приехав на Орловскую, они не нашли знакомого дома. Дом был снесен. Во дворе валялся всякий хлам. Виктор Дмитриевич заметил пустую водочную бутылку и стертый, вдавленный чьим-то тяжелым каблуком в мягкую землю, старинный медный пятак решкой вверх.

Жора выковырнул чуть позеленевшую монету, повертел ее в пальцах. Брезгливо понюхав пятак и сильно размахнувшись, он забросил его далеко в кусты.

— Конец обломка империи, — засмеялся он, вытирая руки. — Дядя Коля прикидывался беднячком. Он как-то говорил мне — и золото и деньги есть, а от смерти не откупишься... Зря небо коптил...

Они спросили у рабочих, разбивавших участок под котлован нового большого здания, — куда девался хозяин снесенного дома? Никто не знал.

— Яша и Фатеев подались куда-то на Украину, — с иронической усмешкой сказал Жора. — И там — нечем дышать будет им. Но только вот скачут же еще гниды по свету...

Виктор Дмитриевич и Жора вышли на широкий, прямой проспект и распрощались.

По дороге, одна за другой, шли большие машины — везли кирпичи для нового дома.

Кульчицкий работал рядовым библиотекарем. Изо всех сил он старался вернуть себе былое положение. Воля у него еще не была потеряна. Виктор Дмитриевич не сомневался, что Юрий Сергеевич, конечно, снова станет заведовать библиотекой.

Никто не подсмеивался над ним. Снижение Кульчицкого и его требовательность к себе и товарищам заставили многих задуматься. Раньше он часто делал поблажки приятелям. Теперь же с похмелья лучше было и не показываться ему на глаза. Он забывал в этот момент о своем смещении и начальственно принимался пробирать виновного. Такая требовательность создала ему уважение.

С того дня как нагрубил Виктору Дмитриевичу, Кульчицкий всячески избегал его. Но однажды сам подошел и помог разобрать и обработать партию поступивших нот. Он ничего не сказал, но Виктор Дмитриевич понял, что это — честное примирение, и обрадовался.

После ухода Виктора Дмитриевича из больницы Мещеряков не оставлял его без внимания. Но ему не хотелось, чтобы Новиков чувствовал в этом только врачебный надзор. Да это и в самом деле не было лишь надзором. Каждому своему больному Алексей Тихонович отдавал так много сил, что глубоко по-человечески привязывался к нему. А Новиков был для него особенно дорог, — его возвращение в жизнь было трудным и потребовало большой борьбы.

Встречи Виктора с Мещеряковым не были похожи на встречи бывшего больного со своим лечащим врачом. Это были настоящие встречи друзей.

С друзьями в больнице Виктор Дмитриевич все время поддерживал связь. Однажды позвонила Марина Ивановна и предложила принять участие в концерте, устраиваемом в больничном клубе.

Ему хотелось сразу же дать согласие. Но он опасался, — вполне понятный страх профессионального музыканта, давно не выступавшего перед публикой.

Все-таки он принял предложение и стал усиленно готовиться, волнуясь больше, чем когда-то перед любым из своих концертов. Аносов нашел ему аккомпаниатора — старшеклассника своей школы.

Ничего не говоря другу, Вадим поехал на концерт.

Виктор Дмитриевич выступал после танцевальной группы. Аносов почти не слышал, что и как Виктор играет. Он лишь видел его глаза, чувствовал его вдохновенную внутреннюю собранность, — она передавалась ему вместе со звуками, летящими со сцены в притихший зал.

Вадим узнавал и не узнавал друга. Это был совсем не тот Виктор, которого он встречал последние годы пьяным, безвольным, опустошенным. Это был прежний Виктор — только старше, зрелее, и даже, кажется, еще сильнее...

Сам Виктор Дмитриевич тоже не мог толком вспомнить, как он играл. Помнил только долгую тишину в зале — до того самого момента, пока он дошел уже почти до кулис...

И тишина была после, когда он едва не до рассвета проходил по набережным.

Вернувшись в свою комнату, он не в состоянии был даже раздеться. Тяжело свалился и в ту же минуту заснул тем сладким беспробудным сном, каким спят дети, улыбаясь во сне счастливым видениям...

В Горздраве с Мариной Ивановной начали вести переговоры о выдвижении Славинского заведующим отделением во Вторую больницу.