Стань моей, если осмелишься

— А себе?

— Что себе?

— Себе тоже вырежешь?

— Я буду теперь видеть тебя голой чаще чем ты сама, Василиса, — он смаковал моё имя и смотрел на меня диким голодным необузданным взглядом. Кажется, что он хочет меня сожрать.

Про реакцию моего тела на этот взгляд, на его голос, стараюсь не думать. Это безумие.

— Не будешь, я не разрешу.

— Посмотрим. Раздевайся.

— Нет, не стану.

— Я сам тебя раздену, если ты продолжишь сопротивляться.

— Я не собираюсь ходить голая.

— Петя, принеси её одежду, — всё еще жадно разглядывая меня, сказал Нарвал.

Больше всего удивляло, что он даже не пытался скрыть свой интерес к моей персоне, хоть немного интригу бы сохранил, притворился бы равнодушным уродом, треплющим психику течных сучек, как в романах о холодных недоступных мужиках, тут же никакой загадки, всё в открытую.

Я отвернулась и стала раздеваться, чувствовала, как его взгляд гуляет по моему телу.

— Не смотри.

— Привыкай ко мне, я буду на тебя смотреть всегда.

Спиной протягиваю ему свой брючный костюм.

— Нижнее бельё тоже.

— Нет.

— Я сказал да, Вась, могу помочь.

— Нет!