Он охнул и посмотрел на меня серьезно и прямо:
— Прости, родная. Я и не подумал, что мои сомнения можно трактовать как неверие в тебя. Скажи, теперь, когда ты рассказала мне все… Ты согласишься принять мои браслеты? Хотя… — он опустил голову и продолжил глухо, — если мне придется отречься, то и браслеты нужно будет делать заново, так что я смогу предложить тебе их нескоро… Ты подождешь?
— Кэл, я с радостью стану твоей невестой! А насчет отречения… Я не понимаю, зачем тебе это?
— Я вчера говорил с отцом, это ведь он сделал мои браслеты. Из-за поступка матери… Словом, ее отношение отразилось на магии браслетов, и отец не может сказать, как именно. Получается, действовать как должно они смогут только в одном случае — при полном принятии матерью тебя, а я уже не верю, что мы сможем этого добиться! А значит, единственный выход — отречение и новые браслеты…
Кэл горько вздохнул и отвернулся. Я коснулась его руки:
— Родной, а ты не подумал, что твоя мама могла увидеть в своем видении меня в облике Рины?
Казалось, его ударили, он взглянул на меня неверяще и прошептал:
— О Боги! Лин, ведь это и вправду возможно! Тогда надо спросить, как выглядела девушка в ее видении! Лин, — в его глазах зажегся интерес, — а твой настоящий облик сильно отличается от этого? Только не думай, что для меня имеет значение внешность… Мне же надо будет говорить с матерью! Да и, если честно, мне интересно!
Я улыбнулась загадочно. Что ж, милый, время для еще одного сюрприза? Заодно это поможет ему немного сбросить напряжение…
— В виде Рины я красивее. Чуть более тонкие черты лица, заметнее… скажем так, округлости. Светлее волосы — почти золотистые, и… фиалковые глаза.
Кэл выглядел… ошеломленным. А потом вдруг улыбнулся, сощурился, и его голос приобрел те самые нотки, которые неизменно действовали на меня как хорошая доза афродизиака:
— Лин, — имя он протянул нараспев, заставляя меня судорожно вдохнуть, — а скажи-ка мне, радость моя… Не бывало ли у тебя очень интересных снов? Снов, где ты была бы в том облике?
Я опустила ресницы, пытаясь изобразить из себя скромницу. Кэл покачал головой и прошептал, почти касаясь губами моего уха:
— Не желаешь признаваться? Тогда тебя ждет допрос, и очень суровый!
Гордо вскинув голову, заявила:
— Можешь пытать меня, я ничего не скажу!
— Скажешь, прелесть моя, — шепнул он, быстрое движение — и я лежу на траве, а он прижимает своими руками мои запястья, — ты скажешь мне все…
Какой-то жест — и мои запястья обвивают прочные нити Воздуха, а мужские руки и губы начинают свое путешествие по моему телу, избавляя меня от одежды, лаская, заставляя выгибаться, подчиняясь сладчайшей муке… Мой возлюбленный мучитель был настойчив и непреклонен, доводя меня до самой грани снова и снова, и вновь шепча: «скажи мне».
— Да, — вскрикнула я, не выдержав, — это я была в тех снах, и поэтому мне было так больно видеть тебя в Академии с девушкой, похожей на меня-Рину.
Он глухо застонал и заполнил меня собой, заставив мое тело выгнуться от острого, почти непереносимого наслаждения…
Пришли в себя мы лишь через какое-то время. Я в ленивом блаженстве потянулась, и вдруг подскочила, вспомнив все, что предшествовало нашему разговору.
— Кэл, — толкнула я растянувшегося на траве мужчину, — твои родители ждут результатов нашего разговора, а мы тут…
— А мы тут что? — стремительно распахнувшиеся зеленые глаза были полны ехидства.
— Плюшками балуемся, — не менее ехидно ответила я, сдерживая абсолютно детское желание показать ему язык.
— М-да, с плюшкой меня еще никто не сравнивал, — совершенно серьезно заявил этот невозможный… остроухий и подмигнул, — одеваемся, моя плюшечка?
— Ах ты! — с трудом сдерживая смех, я попыталась изобразить грозную жену.
— Сдаюсь, моя прекрасная и грозная повелительница! — патетично воскликнул Кэл, — и как я, дурак такой, до сих пор не догадался, что ты настоящая драконица?
Мы одевались, перебрасываясь дурацкими шуточками. Одевшись, я шагнула в направлении дома, но Кэл вдруг задержал меня, сказав:
— Я просто хочу еще раз сказать, что очень сильно тебя люблю и мечтаю, чтобы ты стала моей женой, как только это будет возможно. И, Лин… Ты понимаешь, что нам придется открыть родителям то, что ты изменила ауру и внешность? То, кто ты?
— Понимаю. Но без особых подробностей и хотя бы под магическую клятву! И потом, я в любом случае хотела посоветоваться с твоим отцом. Видишь ли, я не уверена, что браслеты истинной пары не повлияют на возможность возвращения моего подлинного облика.