— Талли! Мама! — голоса мужчин были одинаково возмущенными.
Она вскинула голову и закусила губу, прямо посмотрев на сына и мужа. Затем обратилась ко мне:
— Нари, вас проводит в ваши комнаты служанка. Кэл, мне надо поговорить с тобой!
— А есть ли нам о чем говорить, мама? Судя по тому, как ты встретила Лин — не о чем! Если ты хочешь добиться того, чтобы я отказался от рода — я сделаю это! И свою невесту я сам провожу в ее комнаты!
Он взял меня за руку и повел по лестнице наверх. На его лице перекатывались желваки, а во взгляде было какое-то отчаяние. Как только мы отошли на достаточное расстояние для того, чтобы нас нельзя было услышать, я спросила:
— Зачем ты так? Может, стоило дать ей время привыкнуть ко мне?
— Лин, она говорила с тобой так… Боги, я ничего не понимаю! Чего она добивается?
— Кэл, я, как и твой отец, прошу только об одном: дай ей шанс, хорошо? Потому что если ты этого не сделаешь, то будешь жалеть всю жизнь!
Тем временем мы поднялись по лестнице, навстречу нам вышла служанка, которая предложила проводить до отведенной мне комнаты. Мы кивнули и последовали за ней, остановившись у двери в левом крыле на втором этаже. Отпустив служанку, Кэл открыл дверь и пригласил меня войти. Мы оказались в небольшой и просто обставленной комнате: кровать, шкаф, письменный стол и стул — вот и все предметы мебели. Небольшая дверь вела, как сказал Кэл, в ванную комнату. Оглядев предоставленное мне помещение, он со злостью стукнул кулаком об стену:
— Ну, мама!
— Что случилось?
— Это комната для гостей, да, но у нас есть и совсем другие гостевые комнаты! А это… Я бы назвал это комнатой для не совсем желанных гостей!
— Не переживай, милый, все необходимое для жизни здесь есть, а роскошь вовсе необязательна! Если честно, мне жаль только, что здесь не будет тебя!
В ответ он поцеловал меня и шепнул:
— На берегу озера есть чудные уголки, которые я хочу непременно показать тебе. Я всегда мечтал, что однажды встречу свою любимую и разделю с ней волшебное очарование этих мест!
— Я с удовольствием побываю с тобой везде, где ты захочешь! — с жаром заверила его я.
Он улыбнулся и, велев мне отдохнуть хорошенько, ушел.
На следующее утро я проснулась с ощущением тревоги. Быстро приведя себя в порядок, я вышла из комнаты и двинулась туда, куда звала меня интуиция — в сад. Голоса спорящих я услышала раньше, чем увидела их:
— Талли, прекрати! Ты уже и без того натворила достаточно глупостей!
— Ларт, ну как ты не понимаешь! Я видела его истинную пару, и это вовсе не она! Ты что, желаешь нашему сыну вечного брака с той, кто не является его истинной парой?
— Хватит! — голос Кэла был ледяным, его родители тут же смолкли, а он продолжил, — мало того, что ты отказала мне в праве выбора, украв браслеты, ты еще и вмешиваешься в то, что тебя совершенно не касается! Лин — мое сердце, моя душа, без нее я… не чувствую себя цельным! Мы любим и чувствуем друг друга, и она — единственная, с кем я хочу быть! Отец говорил, что ты раскаиваешься в том, что совершила, но я вижу, что это ложь! Ты считаешь себя вправе решать мою судьбу, и готова даже на подлость, лишь бы не дать мне быть с любимой. А коли так…
Он глубоко вдохнул, и совершенно мертвым голосом начал:
— Я, Кэлларион Морванэ, отрекаюсь…
— Нет, Кэл, — мой крик заставил его повернуться ко мне, — прошу тебя, не надо! Нам надо поговорить, и срочно! Всему этому может быть и другое объяснение, милый, умоляю!
Он шагнул ко мне и вгляделся в мое лицо, по которому катились слезы, и спросил только:
— Ты уверена?
— Да, как никогда в жизни! Сейчас, именно сейчас ты должен узнать все!
— Что ж, идем, — кивнул Кэл и обернулся к потрясенным родителям, — мы еще не закончили!
И, метнув эту парфянскую стрелу, он повлек меня за собой. Уходя, я услышала полный гнева голос Ларта:
— И чего ты добилась, Талли? Видения ослепили тебя! Только слепой мог не увидеть, что они — истинная пара!