— И я с вами, — попросилась девочка.
— Конечно, конечно! — сказал Ионас и принес раскладушку.
Вошли в шалаш, уселись на кровати и — на тебе! Шалаш поехал тихим ходом и остановился в центре пруда.
— Ничего себе! Да еще по рельсам идет!..
— Не бойтесь, — успокоила девочка. — Никакой комар не укусит…
Вскоре я, накрывшись пуховым одеялом, утонула в мягкой постели.
— Платок надень, — подала мне Ада теплую шаль.
«Неужели это я?» — подумалось. Сон улетучился, вспомнила свою житуху в Москве, и стало так жаль себя. Эх, казанская сирота! Что ж я так мотыляюсь, никому не нужная? Хоть и знала, что нет виновных, но душу жгла обида на мужа. Всех нянчить, за всех душой болеть, а стакан чаю еще никто не поднес. Никто и никогда…
Утром проснулась счастливая. Вкусно позавтракали. Хозяева ко мне со всей душою — я это чувствую сразу.
— Когда поедем?
— Скоро. Тут недалеко. Будешь «шефака давить»! — засмеялся Ионас.
Вижу, и девочка, и мать собираются ехать с нами. Выяснилось, что он нас завезет на кладбище, а сам поедет в совхоз, чтоб проверить, все ли готово к моей встрече.
— Подышишь воздухом. Тут хорошо. Я приеду часа через полтора.
Вскоре мы оказались у кладбища. Плиты лежат на земле. Небольшие, почти одинаковые по размеру. Тут все равны. Разве что семейственность соблюдается.
— Ну вот и карашо, вот мы к вам и пришли… Вот мой папа лежит, вот брат, здесь сестра… А вот мое место… Ну и карашо, все карашо. Давайте молочка прохладного попьем, — сказала мать.
Она опустилась на землю. Разлила молоко и приготовила хлеб.
— Все карашо. Садитесь на траву, земля теплая.
Попили молока, посидели, потом она встала и начала убирать могилы. Протерла надгробия влажной тряпкой. Высветлились все фамилии.
— Вот и карашо… все карашо… Вот тут мое место… — Вытерла потное лицо и предложила: — Ноня, наливай молока и себе, и нам. Попьем еще.
Послышался шум машины. Полчаса всего прошло… Ионас идет к нам.
— Я вернулся с полпути. Собирайтесь, поедем вместе.
Душа моя почувствовала: приревновал меня к природе, к чему-то происходящему без него. Это предчувствие любви и есть счастье…
Уселись в машину. Тронулись.
— Ионас! — чуть не крикнула я. — Кони!
— Да. Здесь совхоз коневодческий. Уже подъезжаем. Наши две лошади пасутся тоже здесь. Летом.
— А седла? Седла есть?
— Все есть, — улыбнулся Ионас. — Хочешь покататься?
— Еще как!
— Не упадешь?
— Прошу не оскорблять! Во-первых, на лошадях не катаются, а ездят, во-вторых, у меня диплом об окончании школы верховой езды при ЦСКА.