– Я готов подождать. Ради подарков.
– Вот и прекрасно. Иди выпей молока с печеньем и ложись спать.
– А ты?
– И я. Но чуть позже.
– Я могу тебя поцеловать перед сном?
Мэри смотрела на него со всей строгостью, на которую была способна. Она не думала, что может быть забавно общаться с детьми, но мальчик следовал за ней по пятам.
– Присматриваюсь, – признался он.
Она не планировала привязываться к нему. Не планировала привязываться к кому бы то ни было в этом веке, но понимала, что потерпела фиаско в этом вопросе. Озорной сорванец, с большими темно-зелеными глазами, смотрит с такой доверчивостью, которой иногда хочется позавидовать.
– Повременим, – отказала Мэри.
– А когда можно?
– Когда привыкнем друг к другу.
– Я привык.
– Уверен?
Он усердно закивал и протянул к ней руки. Мэри чуть помедлила и опустилась на одно колено. Мокрый поцелуй в щеку, громкое «Спокойной ночи, тетя!» и радостный удаляющийся возглас в ответ на ворчание дворецкого.
– Кажется, мальчик вознамерился поцеловать всех в этом доме.
Мэри так резко обернулась, что чуть не потеряла равновесие, и тогда сцена из фантазии графа могла стать реальной. Видение мелькнуло: леди Элфорд падает, он приближается, подтягивает ее ягодицы к себе…
– Граф?!
– Рад вас видеть, леди Элфорд. И как обычно, это взаимно.
Естественно, он заметил злость во взгляде, но возбуждение не только не прошло, но увеличилось существенно в размерах. Он стал у окна, спиной к ней.
– Миледи, – в дверях появился дворецкий, – что прикажете делать с этим… букетом?
Граф в упор посмотрел на нее. Она зарумянилась, но молчала.
– Отнесите в комнату миледи, – сказал Михаэль. – Помнится, рядом с ней удачная площадка для полетов.
Мэри удивленно посмотрела на него, но не возразила. Видимо, нервничая, подошла к столу, плеснула в бокал немного вина. Граф тут же оказался рядом.
– Как мило, – взял бокал, – но на другой раз запомните: я предпочитаю бренди.
– Я надеюсь, вы избавите меня от другого раза.
Он осушил бокал двумя глотками, с любопытством хищника, не сводя глаз с добычи. Приблизился, и смог различить маленькую родинку в вырезе платья, и снова вышитый узор по краю корсета, и снова корсет выпирает.
– Когда вы научитесь правильно носить платья?
– Платье монахини, что вы изволили прислать, я отдала горничной.
– А вы, конечно, не монахиня, – Мэри инстинктивно сделала шаг назад, но граф притянул ее к себе, накрутил прядь ее волос на палец. – У вас десятки чепцов на каждый день, сотни каких-то сеточек – почему ваши волосы распущены?
Он уткнулся в них лицом, медленно втянул в себя воздух.