– С чего ты взял, что он на меня смотрит?
– Посмотри на него.
– Нет. Не могу. То есть…
– Хотела солгать, что не хочешь, – догадался Джед. – Посмотри на него. Ну?
Мэри посмотрела. И задохнулась от такой наглости. Граф рассматривал ее в монокль!
– Я его ненавижу!
– Правда?
– Вспомни все, что он мне говорил и как себя вел, а теперь подумай и сделай выводы.
Джед рассмеялся.
– Ты сегодня еще столкнешься с ним. Готовься. Вынужден тебя оставить.
– До вечера?
– Уже ночь, милая. – Он поцеловал ее в макушку и исчез.
Мэри вернулась с небес на землю. Лондон, девятнадцатый век, оперетта, монокль в зеленом глазу графа и прекрасный спутник в лице лорда Уинслоу. Оперетта была на итальянском, и барон отвечал на все вопросы Мэри, не считая себя выше, а ее необразованной дурочкой.
– Чему он так смеется? – удивилась Мэри, когда актер, отвернувшись, затрясся.
– Он в отчаянии, рыдает.
Через несколько минут, наблюдая за сценой, Мэри спросила:
– Она плачет?
– Она смеется, она счастлива.
– Какая-то запутанная оперетта.
– Многогранная, – кивнул лорд Уинслоу.
– Барон, вы сильно расстроитесь, если я попрошу отвезти меня домой?
– Не понравилось? Простите, это я виноват, я вас вытянул, уговорил.
– Перестаньте оправдываться. – Мелькнула мысль сказать, чтобы заодно сменил поставщика цветов, но он так открыто смотрел, так искренне. – Простите за прямоту.
– Привычка, миледи, от которой невозможно избавиться. К сожалению.
– Почему? – Мэри вконец утратила интерес к сцене. – Вы титулованы, состоятельны, добры, умны, у вас есть чувство юмора.
– Вы… как будто говорите не обо мне.
– О вас, барон. И это не комплимент, – никогда не делала их мужчинам, – это то, что я думаю.
– А что вы думаете о моей внешности?
Мэри раскачивалась на стуле, задумчиво рассматривая собеседника. Его глаза таились ожиданием.
– Вы не красавец, но в вас можно влюбиться.