– Я ничего не путаю. Твой дом здесь, Мэри, а жизнь в России, Америке – ошибка.
– Ну, какая из меня леди?
– Действительно.
Мэри обернулась. Два открытия сразу: дверь не забывают смазывать, и она открывается беззвучно; съязвил, конечно же, граф Блэкберн. Не упустил возможности.
– Где вы были? – перешла в наступление Мэри.
– Допрос? Мне? Очень мило.
Сказано это было тоном, каким обычно говорят «убирайтесь!».
– Что дает вам право задавать мне вопросы? – Он облокотился о дверь, наблюдая с нескрываемым чувством превосходства.
– Повторяю: где вы только что были?
– Если я отвечу, что уделил внимание своему… – Он сдунул несуществующую соринку с плеча. -…Шейному платку, допустим, вы поймете, что задали бестактный вопрос?
Мэри зашла с другой стороны:
– Где Бьянка?
– Нет, я вижу, до вас не доходит. – Он начинал злиться. – Скажите, леди Элфорд, когда вы оставите меня в покое?
– Я? Вас?
– Вы. Меня. – Он подошел к ней, окинул внимательным взглядом. – Для чего вы нацепили это платье?
– Разве не так принято одеваться на бал?
– Не верю, что вам есть дело до того, что принято, но я поясню. На бал принято приходить вовремя, и к слову, на бал не принято надевать платье, которое вам мало.
– Мало? Простите, где же?
Мэри расправила шелк, лаская и поглаживая его. Граф уперся взглядом в ее грудь.
– Здесь.
Мэри нервно сглотнула.
– Это клевета.
– Тогда почему я вижу ваш корсет? Подтяните же вы его!
– Каким образом?
– Руками. Или мне вам помочь?
– Интересно было бы посмотреть!
Она хотела рассмеяться, но руки графа уже прикоснулись к вырезу.
– Мне так неудобно, – пробормотал, встряхивая ее, натягивая ткань. – Вот так, – он дернул еще раз, – уже почти сносно…
– Да что вы себе позволяете? – Мэри пыталась вырваться. – Прочь руки! Джед!
– Михаэль.