Михаил во все глаза смотрел, как на арене поручик-«преображенец» чуть ли не прогулочным шагом сходился с таким же как и он поручиком «измайловцем». Разумеется, не просто так: револьверы в их руках едва заметно вздрагивали после каждого выстрела, один вдруг отчетливо вильнул в сторону, поймав коленом подкрашенный воск, а другой был вынужден переложить оружие из пострадавшей от пули правой руки в левую… Но в общем и целом, все происходящее больше смахивало на изощренный садо-мазохизм. В суровом лейб-гвардии офицерском исполнении.
– Видишь? Только он начал перезаряжаться, его противник тут же прекратил стрелять. Красота.
– Гм. А ты им правила объяснял?..
– Разумеется. И про щиты сказал, и про возможность любого маневра. Чего ради старался…
Поединок закончил «измайловец», с четырех саженей поразив своего коллегу точно в сердце. Недавние соперники пожали друг другу руки, дошли (а кое-кто и дохромал) до стойки, где в нетерпении ожидала своей очереди новая пара «друзей», и, судя по всему, тут же на месте принялись договариваться о реванше. Новые поединщики быстренько подогнали защитную амуницию, отстреляли пяток патронов и надев на головы маски, энергичным шагом отправились на стартовые позиции. Пять минут… Во время которых ни хозяин «Колизеума», ни его августейший гость ничего нового для себя так и не увидели.
– Все же гвардия – это диагноз. Наверное, и в самом деле стоит убрать все эти щиты, и чуть-чуть переделать арену.
– Да-а!.. Проще уж было сразу поставить им прямую дорожку. Кстати, Александэр! Кто-то обещал помочь с занятиями для моей команды.
– Ты же знаешь, «Колизеум» в полном твоем распоряжении.
– Да я не об этом.
Четырнадцатилетний юноша досадливо поморщился, глядя на очередных «пытателей счастья», вставших у стартовой черты. Действительно, ни соображения, ни тактики, несутся друг на друга как бойцовые петухи!..
– Мне бы одну из фабричных команд в соперники-противники. Только не ту, с которой я сам тренировался!
Не давая ничего возразить, великий князь Российской империи клятвенно пообещал:
– Только для занятий, официально соревноваться с ними не буду.
– Хм.
Отвернувшись от окна (все равно ничего интересного за ним не происходило), оружейный магнат мимолетно потер бритый подбородок.
– Что ж, почему бы и нет? Организую в Сестрорецке небольшой турнир на выбывание, а победителя отправлю в Санкт-Петербург. На месяц.
– Два!
– Хм?.. Ну, пусть будет два.
– О, погляди!
Вернув свое внимание арене, вернее происходящему на ней, Александр был приятно удивлен: поручик лейб-гвардии Измайловского полка вместо решительной поступи передвигался не менее решительным бегом, вдобавок время от времени резко менял направление. Да и вообще, всячески пытался затруднить своему противнику прицельную стрельбу. И не только пытался, но и затруднял (правда, и себе тоже) – а сблизившись саженей на пять-семь, внезапно упал на одно колено и выдал просто великолепную серию.
– Два точно в сердце, еще два в корпус, и пятым в низ маски! Надо бы узнать его фамилию…
– Эмиль Федорович Волжин, первый батальон. Что ж, для Измайловского полка еще есть надежда.
С удивлением поглядев на своего друга, Михаил склонил голову к плечу:
– Ты сегодня определенно не в духе. Неужели такие мелочи могут испортить твое настроение?
Вместо ответа князь сам задал вопрос:
– Помнишь, как ты недели с две назад пробовал стрелять из пулемета? Как, понравилась машинка?
– Ничего так. Грохочет, правда, здорово, зато мишени разносит – блеск!.. А что?
Сын императора отошел от окна и с размаху плюхнулся на широкое кресло.
– Рад, что тебе понравилось. Вот представь: на тебя в полный рост, четкими шеренгами наступает вражеский батальон. А у тебя только собственноручно вырытый окоп, готовый к стрельбе БАС, и двадцать набитых лент. Отступать нельзя, ведь за спиной… Ну, скажем, лазарет, полный раненых и сестер милосердия. Как, остановишь?
Михаил набрал было воздуха в грудь, чтобы выдать уверенно-четкое «Да!», но остановился, задумался, и подозревая какой-то подвох, нерешительно уточнил: