– Две последние недели Эуженио приходил домой каждый вечер позже, чем обычно, и всегда свежевыбритый.
– Свежевыбритый, вечером? Это странно, вам не кажется?
– Да. Меня это тоже удивило, и я спросила его. Тогда он рассказал, что нашел хорошую парикмахерскую... что ему нравится посидеть там, поболтать... что там приятнее, чем в кафе... Но я думаю...
Она внезапно умолкла, словно боясь, что проговорилась.
Но Тарчинини подтолкнул се по пути признаний:
– Вы думаете, что...
– ... что я слишком много говорила об Орландо, конечно, не называя его, но теперь я вижу... Я была слишком болтлива.
– И он ходил в вашу парикмахерскую, надеясь увидеть Орландо... увидеть, что собой представляет человек, отнявший у него жену?
Она смущенно потупилась:
– Может быть...
– Орландо должен был уведомить вас... ведь он знает вашего мужа?
– Вот то-то и странно, что Орландо действительно знал Эуженио по фотографиям, бывшим у меня, ко говорит, что ни разу его не видел!
– Вы уверены?
– Он мне поклялся!
Было ясно, что для нее это исчерпывающее доказательство.
– Тогда как же вы объясняете ежевечерние визиты вашего мужа в парикмахерскую?
– Никак.
– А его смерть?
– Его смерть мне тоже совершенно непонятна. Он был так набожен, я не могу представить, и чтобы он посягнул на свою жизнь! Как он... что он сделал?
– Застрелился из револьвера.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Но где он его взял? У него не было револьвера.
– Не могу вам ничего сказать, синьора, так как оружие исчезло, по всей вероятности, унесенное каким-нибудь бродягой... Ну что ж, синьора Росси, я думаю, говорить больше не о чем. Приношу вам свои соболезнования... А, кстати: где живет ваш Орландо?
– Виа Сан-Франческо, 57. А что?
– Вы ведь там провели ночь?
– Да.
– Ну вот нам и надо проверить, так положено.
– Но у Орландо не будет от этого неприятностей?
– С какой стати? Я даже не советовал бы вам рассказывать о вашем визите к нам... Это могло бы напрасно встревожить его, и он винил бы вас... Сообщите ему просто о самоубийстве вашего мужа.