— Прости, Марианна… Просто я так тебя люблю, что даже ревную к прошлой жизни.
— Ревнуешь?
— Ну да, глупость, правда?
— Нет, я тебя понимаю.
Она обвила мне шею руками.
— Знаешь, ревновать-то не к чему, вспоминается ведь совсем немного.
— О чем ты вспоминаешь?
Она прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
— Ну вот… Знаешь, это окно с львиной пастью…
— Да, Марианна, знаю!
— А за ним ветка…
— Да…
— Ну вот, а когда я подхожу ближе, то видны качели, привязанные к дереву. Странно, правда?
— Значит, там просто были эти качели, вот и все. А что еще ты видишь?
— Женщину с таким красным лицом. Она проходит мимо, потом поднимает голову и улыбается мне…
Я сразу же понял: мать.
— И все?
— Нет… Еще слышно…
— Что слышно?
— Пока я играю, где-то у меня над головой плачет ребенок.
Я закрыл глаза. К горлу подкатила тошнота.
— Он мешает мне играть.
— А-а…
— Да… Я каждый раз спотыкаюсь… Не могу как следует разобрать пьесу. Рука дрожит, выпадает смычок.
Я заметил, как у нее на лбу выступил пот. Она так напрягалась, переживая эти моменты своей жизни, что даже выбилась из сил.
— А больше ты ничего не видишь?
— Нет…
— Так вот, попробуй все это забыть. Не вспоминай больше.
— Хорошо, Даниель.
— Думай только о нас, ладно?