Ева сложила руки трубочкой и что было силы крикнула:
— Амелия!
Старуха была недалеко от патио, потому и явилась почти сразу.
Теперь Ева обладала здесь полной властью. Она кивнула на чемоданы:
— Отнесите вещи господина Менда в его комнату.
Тут я не мог промолчать:
— Оставьте их здесь, Амелия, я ухожу…
— Виктор, если вы уйдете, будет несчастье!
— Вы считаете, что его у нас мало, несчастья? — проворчала старуха. Она взялась за мои чемоданы.
— Ну куда вы пойдете? — Она мне словно пощечину отвесила.
Я покорился. В глубине души я чувствовал облегчение. Я прекрасно знал, что являюсь пленником этого дома. Я в этом уже давно не сомневался. И это ощущение не только угнетало меня, оно придавало мне силы. Тягости существования всегда подавляли мой дух. А здесь я чувствовал себя в безопасности.
Ева победно улыбнулась:
— Я не могу больше жить без вас, Вик…
Она произнесла мой приговор. Теперь, когда ее сестры больше не было, я заменю ей эту сестру. Отныне я буду пленником этой коляски.
— Ева, я хочу вам что-то предложить…
— Нет, нет, Вик, никаких компромиссов!..
— Ева, вы хотите выйти за меня замуж?
Сначала она покраснела, потом побледнела… У нее даже рот скривился в гримасе.
— Вы смеетесь надо мной?
— Нет, Ева… Это единственный способ все нормально устроить… Мы поженимся, и у меня больше не будет соблазна убежать… Конечно, мы подпишем брачный контракт, согласно которому за вами сохранятся неприкосновенными все права на ваше состояние. Мне будет невыносимо сознавать, что многие думают, будто я женился на вас из-за денег.
— Но, Вик, ведь никто не женится на парализованных женщинах… Это что-то невиданное!
— Хорошо, теперь будет виданное!
В ней происходила мучительная борьба: гордость наступала на искушение. Но женщина в ней взяла верх.
— Зачем эта жертва, Вик?
— А кто вам говорит, что это жертва?
— Вы… вы меня любите?
— Я испытываю к вам бесконечную нежность…
— Но не любовь!
— А нужно ли непременно наклеивать на чувства этикетки? Я не хочу покидать вас, и это уже добрый знак, не так ли?
Она задумалась, нахмурила брови: