– Буду, – тихо пообещал парень, уже мысленно представляя, как это будет.
Любава была женщиной темпераментной и горячей, так что жаркая ночь была ему обеспечена. Проводив её до дверей, Беломир вернулся к делам. Быстро вытряхнув из перемётных сумок всё содержимое, он затопил свою баню и принялся готовить ужин. Сбегав на подворье Серко, он убедился, что там всё в порядке и гостьям ничего особого не требуется, парень вернулся к себе и принялся наводить хоть какой-то порядок.
Григорий появился, когда уже начало темнеть. Усталый, злой и явно готовый послать любого куда подальше. Похоже, старшины умудрились довести его до белого каления. Бросив на напарника один внимательный взгляд, Беломир с ходу всё понял и молча указал ему на приготовленное для бани исподнее. Всё нужное он забрал из дома казака. Тот сам объяснил, где что лежит, уходя на доклад. Благодарно кивнув, Григорий прихватил свёрток и отправился париться.
Сам Беломир успел отмыться. Сообразив, что разговор со старшинами затянулся, он решил не дожидаться Серко и занялся собой.
Задумчиво жуя приготовленный парнем ужин, Григорий то и дело тяжело вздыхал, словно никак не мог решить, с чего начать разговор.
– Чего там старшины решили, дядька? – решился нарушить тишину парень.
– Да ну их к бесу лысому. Пни старые, – вдруг вызверился казак. – Им те девки стали страшнее орды татарской.
– С чего вдруг? – не понял Беломир.
– Они дщери княжьи, и горцы за них кого угодно рвать станут, – вздохнул казак. – А мы их в стан привезли.
– А что, надобно было в степи бросить? – иронично поинтересовался парень. – Степняки их скрали, мы вызволили и в стан привезли. Теперь они в дому твоём одни сидят. Так в чём беда? От нас урону чести их нет.
– Это ты старшинам объясни, – фыркнул Григорий. – Упёрлись, свези обратно, да свези обратно. А что теперь в предгорьях татар как собак нерезаных, и слышать не хотят.
– Так чего они боятся? – так и не услышал Беломир главного.
– Что горцы решат, будто это мы княжон скрали, – отмахнулся Григорий.
– Дурь, – фыркнул парень в ответ. – Горцы, мыслю, и сами уж точно знают, кто девок скрал и куда подался. Ты весточку князю тому послать можешь?
– Самому сбегать придётся, – подумав, нехотя признался казак.
– А отца их ты добре знаешь? – не унимался Беломир.
– Случилось раз хлеб с ним преломить, – обтекаемо отозвался Григорий.
– То славно, – кивнул парень, вовремя вспомнив, что горцы с врагом ни куска хлеба, ни глотка воды не разделят. – Он читать по-нашему разумеет?
– Не знаю, – удивился казак. – А к чему это?
– Письмо ему написать надобно. Тогда, обернувшись, тебе нужно будет только то письмо снести и обратно вернуться. Волком-то ты мимо татар всяко тише пробежишь. Даже ежели там замятня какая. А я провожу да встречу.
– Добре придумано, – помолчав, одобрительно кивнул казак. – Только мне прежде передохнуть надобно, да поесть впрок. Иначе сил мало будет.
– Вон, в подпол лезь да ешь, сколько надо, – отмахнулся парень, указывая на крышку люка. – А я пока пергамента да перо добуду.
– Завтра сам принесу, – усмехнулся казак. – В дому всё имеется. Теперь главное, чтобы письмо то кто из присных княжеских прочесть смог.
– Ну, горцы вроде люди не глупые, и грамоте всякой разумеют, – пожал Беломир плечами. – Мне так прежде сказывали, – добавил он на всякий случай. – Уж купцы-то у них свои имеются. А те без грамоты и дела вести не смогут.
– Тоже верно. А чего писать станем? – задумался казак.
– А всё как есть пиши, – решительно заявил парень. – От себя. Мол, были в походе с дружкой, случаем степняков с полоном приметили, да и решили тот полон отбить. А уж после узнали, что тот полон дщери княжеские. А раз так, то не стали рисковать жизнями их сразу и обратно в горы везти. В стан свезли и ему весточку отправили. Решит забрать, пусть в стан и приходит.
– Так старшины того и боятся, – развёл Григорий руками. – Бают, мол, а ну как придёт он сюда и, увидев, что не всё по их порядку слажено, решит нас воевать.
– А тут и не может их порядка быть, – пожал парень плечами. – Тут стан казачий, а не палаты княжеские. А урону чести их никак быть не может, потому как им на двоих целиком твой дом отдали. И за то сразу пиши. Пусть знает.
– Добре. День-другой передохну и сбегаю, – помолчав, решительно кивнул казак. – А сам-то чего делать станешь? – вдруг ехидно прищурился он.
– К полуночи до Любавы пойду, – спокойно отозвался Беломир. – Она ждать обещала.