– Свет в окошке приметила и глянуть решила, с чего не спишь, – лукаво улыбнулась Любава, опуская взгляд.
Не найдя, что ответить, парень осторожно поднял ей лицо за подбородок и не раздумывая впился в губы долгим поцелуем. Задохнувшись, женщина обмякла и, обвив его шею руками, замерла. Ну, а дальше всё пошло по-накатанной. Единственное, что Беломира серьёзно напрягло, так это попытка разобраться в женских одёжках. Едва весь запал не пропал, пока понял, как это всё можно снять. Но ничего, справился. Вовремя вспомнил, что пуговиц тут ещё толком не используют, а молний вообще нет.
Уже засыпая, он мимолётно улыбнулся, припомнив некоторые эпизоды из их первого свидания. Где-то в углу, за печкой, тихо заскрипел сверчок, и парень, качнув головой, хмыкнул про себя: «Надо же, сверчок. Ну, хоть одна живая душа в доме. А то с моими похождениями даже кошку не заведёшь».
Проснулся он от того, что Любава, зашевелившись, попыталась выбраться из кровати. Уже привычно разом проснувшись, Беломир повалил подругу обратно с постель и, поцеловав, бросил взгляд в сереющее окошко.
– Пусти, неугомонный, пора мне, – проворковала Любава, целуя его в ответ. – Девки скоро проснутся.
– Вечером придёшь? – отпуская её, поинтересовался парень.
– Приду. Жди, – истово кивнула женщина.
– Я дверь запирать не стану. Сразу в дом иди, – кивнув, добавил Беломир. – Нечего на крыльце стоять. Ещё приметит кто.
– Добре, – быстро кивнула Любава, ловко заплетая косу.
Спустя несколько минут её и след простыл. Исчезла, словно призрак, даже дверь не стукнула. Благо парень петли смазал от души. Только на подушке осталась вмятина и от наволочки ещё пахло ею. Подвинув подушку поближе, Беломир уткнулся в неё носом и уснул, словно провалился. Разбудил его очередной петушиный вопль и протяжное, могучее мычание соседской буйволицы. Громадная животина каждое утро таким образом поторапливала свою хозяйку на дойку. Убедившись, что выспался, парень от души потянулся и, сладко зевнув, поднялся.
Умывшись и приведя себя в порядок, Беломир вышел во двор и, как следует размявшись, принялся прогонять весь комплекс упражнений, который когда-то выучил у разведчиков. За этим занятием его и застал Григорий. Перешагнув тын, казак с интересом понаблюдал за напарником и, дождавшись окончания, с улыбкой поздоровался:
– Поздорову ночевал, друже?
– Благодарствую, слава роду, – улыбнулся Беломир в ответ. – Стряслось у нас чего?
– Тихо всё, – качнул Григорий чубом. – Я к тебе вот зачем. Пока тихо всё, надо бы нам с тобой в степь сбегать. Пойдёшь?
– Конечно. Самому жуть как интересно, что там у степняков делается.
– От и славно, – обрадовался казак.
– Одвуконь пойдём, или как? – быстро уточнил Беломир.
– Да, охотиться нам некогда будет. Да и скрытно к стойбищам подходить придётся. А дымом пропахнем, кони степные учуять могут.
– Это верно, – согласился парень, припомнив, как один из его трофейных коней запросто нюхом находил морковку, укрытую в корзине тряпкой. – Когда пойдём? – уточнил он.
– А вот завтра соберёмся и двинем.
– А старшины?
– А что старшины? – не понял Григорий.
– Они спорить не станут?
– Нет. С того дня, как ты их осадил, они более со мной спорить не желают. Поняли, пни старые, что в наших делах ни уха, ни рыла не смыслят, – рассмеялся казак. – И то сказать. Сами уж которое лето в стане сидят, а всё норовят других учить тому, чего сами и не видели.
– А атаман знает? – не унимался парень.
– Он и просил нас сбегать, – понимающе кивнул Григорий. – Да ты не журись. Родомил казак умный. Знает, что окромя нас с тобой, в военном деле тут мало кто серьёзно смыслит. Потому и спорить не думает. Тут ведь как. В стане я за воеводу, а ты за дружку моего. Случись со мной что, так тебе воеводствовать.
– А примут казаки? Я ведь пришлый, да и не характерник, – усомнился парень.
– Примут. Был за то разговор, – решительно кивнул казак.
– Странно это, – качнул Беломир головой. – В стане и постарше, опытнее казаки имеются, а ты решил меня за себя ставить. Неужто и вправду примут над собой пришлого?
– Казаки-то имеются, да только таких учёных, как ты, нету, – усмехнулся Григорий в ответ. – А что пришлый, так то не беда вовсе, – отмахнулся казак, входя в дом следом за парнем. – Все с того начинали. Дом ты вон поставил, для станицы добра много уж сделать успел. И чего им спорить?