– Самому бы знать, – мрачно проворчал Беломир, растерянно накручивая на палец кончик своего хвоста.
Напарники замолчали, прикидывая, откуда может прилететь проблема, но у плетня вдруг объявился Векша. Увидев обоих, кузнец обрадованно улыбнулся и, быстро подойдя, тихо сообщил:
– Это самое, казаки, там Мышата народ на бунт подбивает.
– Чего? Какой ещё бунт? – растерялся Беломир, не понимая, против кого тут можно бунтовать.
– Чего ему неймётся? – заметно помрачнев, уточнил Григорий.
– Бает, что вы не всё серебро народу роздали. Кричит, что большую часть себе забрали, – вздохнул Векша, виновато пожимая плечами.
– Совсем сдурел?! – зашипел Беломир, начиная злиться.
– Не ярись, друже, – грустно усмехнулся Серко. – Знаю я того Мышату. Пустой человек. Сам что в бою, что в поле, норовит в сторонке держаться, а как делёж начинается, так первым глотку рвёт. А народ чего? – повернулся он к кузнецу.
– Слушает, да в затылках чешет, – развёл тот руками.
– И что, не осадил никто? – не удержавшись, спросил парень.
– Молчат, – мотнул Векша головой.
– Не делай добра, не получишь зла, – с мрачной усмешкой вздохнул Беломир.
– Не жалей, – отмахнулся Григорий. – Таких крикунов в любой веси найти можно. Пошли, – чуть подумав, решительно скомандовал он.
– Куда? – не понял парень.
– Оружье бери, и пошли, – ничего не объясняя, потребовал казак.
– И что брать? – озадачился Беломир.
– А что при себе ещё имеешь? – ткнул Серко пальцем в кинжал.
– Пара ножей да кинжал. Я ж не воевать вышел, – пожал парень. – Ты скажи, чего задумал?
– Осадить его надобно. Так, чтобы навсегда запомнил, – жёстко ответил казак, опуская ладонь на рукоять кинжала.
– А он как? Вой серьёзный, или так, только горлом смелый? – зло усмехнувшись, поинтересовался Беломир, поглаживая ножны своего кинжала.
– Не скажу, что совсем уж душа заячья, но и особо в бой не рвётся, – чуть подумав, высказался Григорий.
– Добре, – подумав, решительно кивнул Беломир. – Пошли. Раз уж ему так хочется с меня серебро получить, пусть сначала его заслужит.
– Ты чего задумал, брате? – ухватив его за плечо, быстро спросил Векша.
– Вызов ему брошу. Победит, заберёт всё, что имею. Проиграет, живота лишу, – зло ответил парень, направляясь к тыну.
– Как же так? Своего станичника? – изумлённо ахнул кузнец.
– А что свой станичник меня в воровстве винит, это как? – круто развернулся к нему Беломир.
– Ништо. В честном бою можно, – оборвал их спор Григорий. – Клинок на клинок с ним драться станешь, ежели что.
– Много чести, честную сталь об него пачкать. И так управлюсь, – рыкнул парень, окончательно разозлившись.
С такими индивидами ему приходилось сталкиваться ещё в прошлом, и каждый раз такие вот горлопаны мутили воду только с одной целью. Выкрутить что-то лично для себя. Неважно как. Неважно за чей счёт. Главное, чтобы им было хорошо. Окинув парня внимательным взглядом, Григорий понимающе кивнул и, хищно усмехнувшись, первым двинулся к тыну. Вся не святая троица вышла на улицу и решительно зашагала к площади, где, по словам Векши, и проходил этот никчёмный сбор.
Выйдя на площадь, Беломир сразу приметил кучку примерно в три дюжины голов и, не останавливаясь, направился к ним. Все собравшиеся внимательно слушали невысокого мужика в грязной, заношенной одежде, с саблей в потёртых ножнах на поясе и пегими, сальными волосами. Вещал мужик вдохновенно. Словно глухарь на току. Даже глаза прикрыл от удовольствия. Что именно он нёс, парню было не интересно. Быстро протолкавшись вперёд, он с ходу толкнул мужика в грудь, оборвав его монолог и громко спросив: