– Охранной тысячи воины, – одобрительно проворчал Серко. – Ловкие, бесы. Но всё одно недолго им осталось. Срубят.
Беломир и сам уже видел, что бойцам недолго осталось. Оба явно устали и движения их с каждым ударом становились всё медленнее. Один из них вдруг завалился в удар, и сабля горца тут же ударила его по шее. Второй пропустил удар в бок и, покачнувшись, не успел заметить клинок, разрубивший ему плечо. Но, уже умирая, воин нашёл в себе силы взмахнуть саблей по горизонтали, дотянувшись сразу до двух противников.
– Их четверо супротив нас двоих. Спытаем судьбу? – зло оскалившись, тихо спросил казак.
– Погоди. Дай я для начала стрельну, – прошипел Беломир, прижимая приклад к плечу.
С такого расстояния промахнуться было бы грешно. Тяжёлый арбалетный болт вошёл одному из горских главарей в грудь, отшвырнув его на колесо кибитки. Моментально перезарядив оружие, парень всадил болт в бок второму главарю и, бросив арбалет, выхватил шашку.
– Гойда, друже, – в полный голос произнёс парень, про себя добавив: «Тебе, батюшка!»
Напарники вылетели из кустов и, не останавливаясь, ринулись в атаку. Горцы ещё не успели толком осознать, что произошло с их главарями, когда на оставшуюся пару вылетели два размахивающих оружием призрака. Орать или свистеть оба бойца и не думали. Дыхание в пешем бою важнее, так что схватка сразу завязалась яростная. С ходу подрубив своему противнику бедро, Беломир скользнул под шеей коня и, не останавливаясь, рубанул по второй ноге.
Вскрикнув, горец покачнулся, теряя опору, и начал свешиваться набок, чем парень и воспользовался. Шашка с тихим хрустом перерубила мужчине шею, и Беломир стремительно обернулся, высматривая напарника. Но тут всё уже было кончено.
– Ну, и чего с девками делать станем? – спросил парень с некоторой растерянностью, с интересом разглядывая двух связанных хазарянок. Как называть их правильно, он так и не понял. Девчонки же, сидя на земле, косились на казаков с откровенной ненавистью в глазах, быстро перекидываясь промеж себя короткими фразами.
– После решим, – отмахнулся Серко. – Прежде понять надобно, кто они вообще такие.
– А как ты тут поймёшь? – не понял Беломир. – Я хазарского не знаю. Ты тоже. И как спрашивать станем?
– Дяденьки, вы русичи? – послышался робкий вопрос, и парень едва не треснул себя кулаком по лбу, сообразив, что и думать забыл про полонянок.
Три девушки, чтобы не оказаться затоптанными в горячке боя, забились под кибитку, из которой их выбросили горцы, и просидели там всю схватку, словно мышата под веником.
– Вылезайте, красавишны, кончилось уж всё, – усмехнувшись, велел Серко, разворачиваясь к ним.
– А ведь мы с тобой, дядька, уже померли, – мрачно усмехнулся Беломир.
– Чего это? – растерялся казак от такого захода.
– Видели, что девки туда забились, а всё одно к ним спинами встали, – коротко пояснил парень. – А окажись кто из них вражиной?
– От ведь… – смущённо хмыкнул казак, выругавшись одними губами.
Между тем выбравшиеся из-под кибитки девушки кое-как отряхнули платья и, настороженно разглядывая казаков, осторожно шагнули вперёд.
– Вы чьих будете, красавишны? – оглядев их, поинтересовался Серко.
– Из весей разных полон собрали поганые, – отозвалась одна из девчонок, явно побойчее остальных.
– А веси те где стояли? – заинтересовался Беломир.
– Моя под Ярославлем, её вон, под Муромом, а её весь и вовсе спалили, – быстро пояснила девчонка, тыча пальцем в подруг по несчастью.
– Неужто не осталось никого? – посуровев, осторожно спросил казак.
– Нет, – мотнула сиротка длиннющей растрёпанной косой.
– А чего это, дяденька, дружка ваш, словно хазарин какой, волос такой долгий носит? – вдруг спросила заводила, кивая на парня.
– Нравится ему так, – хмыкнул Серко.
– Так что ж он, может, и вправду хазарин? – не унималась девчонка.
– Сама дура, – вяло огрызнулся Беломир. – Сказано, нравится мне так. Кто из вас язык их разбирает и сказанное перетолмачить может? – сменил он тему.
– Речь малость все разбираем. У них не забалуешь. Не станешь речь учить, разом плети попробуешь, – дружно вздохнули девушки.