– Выходит, про тебя сказывали, что ты людоловов жуть как не жалуешь? – оживилась женщина.
– Терпеть не могу, – мотнул Беломир хвостом.
– Храни тебя род, казак, – вздохнула Верея и, развернувшись, вышла.
– Чего это она? – удивлённо повернулся Беломир к приятелю.
– Сестру её единокровную хазары скрали, – тихо пояснил кузнец. – Много лет уж тому, а по сию пору плачет.
– М-да, ситуация, – растерянно протянул парень.
– Чего? – тут же раздался вопрос.
– Не хотел огорчать, говорю, – уже привычно выкрутился парень.
– Ништо. Уймётся скоро, – понимающе вздохнул Векша. – Вот сколь тебя уж знаю, а всё одно иной раз как скажешь чего, так и не разберёшь, то ли бранишься, а то ли спросил чего, – вдруг добавил он.
– Не бери в голову. Это я когда задумаюсь сильно или удивлён чем, начинаю по-своему говорить, – напустил Беломир туману, мысленно обозвав себя ослом.
На этом разговор и увял. А после приятели разошлись спать. И вот теперь, вспомнив эту историю, Беломир, едва войдя в дом, нашёл взглядом хозяйку и, увидев её приветливую улыбку, с облегчением вздохнул. Ссориться с Векшей ему совсем не хотелось, а, как известно, ночная кукушка дневную завсегда перекукует. Кузнец, едва увидев парня, с ходу загудел пароходной сиреной:
– Друже, ты где пропал? Как ушёл поутру, и глаз не кажешь.
– Так дома был. Сам знаешь, у меня пока кроме стен и нет ничего. Вот и пришлось за доской съездить да начать хоть кровать себе делать. Не на голом же полу ночевать, – развёл парень руками. – К слову сказать, надо нам с тобой будет кое-какой инструмент отковать. Для столярных работ.
– Для чего? – озадачился Векша.
– В наших местах мастер, что всякие лавки да кровати ладит, столяром зовут. От слова стол, – снова принялся выкручиваться парень. – И у того мастера свой инструмент для такой работы имеется.
– Ага, – с довольным видом закивал кузнец. – Ты нарисуй, а я уж расстараюсь.
– Это понятно, – усмехнулся Беломир, – а то я такого наобъясняю, что и сам после не разберу, что получилось.
Приятели дружно расхохотались, а Верея, выглянув из-за печки, только недоумённо хмыкнула, глядя на их веселье. Заметившая её недоумение Лада, игравшая рядом с какой-то деревяшкой, замотанной в тряпицу, только отмахнулась, глядя на женщину:
– Не слушай их, тётенька. Они вечно промеж себя то спорят так, что народ пугается, а то смеются непонятно с чего.
– Всё-то ты знаешь, разумница моя, – ещё громче расхохотался Векша, глядя на девочку с немым обожанием.
Наблюдая за ним, Беломир вдруг понял, что кузнец словно помолодел на десяток лет с тех пор, как Лада оказалась рядом с ним. Удивлённо хмыкнув про себя, парень сосредоточился на поданном ужине, делая вид, что сильно голоден. Впрочем, ему и стараться особо не пришлось. Кружка молока с хлебом утром и целый день в делах. Так что есть и вправду хотелось сильно. А самое главное, он неожиданно понял, что прожить долго одному в этом времени не особо получится.
Местные жили натуральным хозяйством, и обойтись полуфабрикатами не выйдет. Хочешь есть, пойди и приготовь с самого начала. В смысле собери в огороде, или тупо отлови на подворье. Припомнив, что кузнец мастер по копчению всяческих деликатесов, Беломир оторвался от каши и, проглотив кусок, негромко спросил:
– Друже, а ты себе коптильню поставил?
– Не до того пока, – вздохнул мастер. – По станице дел всяких много. Народ как понял, что я и по оружию, и по обычному инструменту могу, так и пошёл со всяким.
– Осень скоро, – задумчиво проворчал Беломир. – В зиму опять всякого заготовить надобно, не то по весне зубы на полку сложим.
– Так-то оно верно, да только людям-то не откажешь, – развёл Векша могучими руками.
– Завтра гляну, сколько кирпича осталось, а ты пока посмотри, где лучше будет коптильню поставить, – помолчав, озадачил парень приятеля. – И для навеса в том месте всё готовь. Коптильня твоя сильно нам поможет зиму пережить.
– Сполню, друже, – коротко кивнул кузнец, даже не думая возражать.
Верея, ещё слабо понимавшая принцип их отношений, только удивлённо покосилась на мужа. Она его знала как рачительного, хозяйственного мужика, умеющего настоять на своём. Заметив её взгляд, Векша только понимающе усмехнулся и, чуть пожав плечами, пояснил, глядя жене в глаза:
– Дивишься? А попусту. Он хоть и молод, а знает много такого, что мне и не привидится. Потому и слушаю его, как старшого. К тому же Беломир без малого витязь, а с ними спорить себе дороже. Покажи ей, друже, – повернувшись к парню, попросил кузнец.