– Так они на выпас переехали. За отарами своими следом. А полон степняки завсегда в главном стойбище держат. Тут и баб с детишками немного было потому, как их с собой только сильные вои берут. Из тех, кто уже почитай свои ветви в кланах создали.
– Выходит, мы тем кланам укорот дали? – уточнил парень.
– Да уж. Почитай, полсотни воев разом потеряли.
– Думаешь, получилось у нас? – помолчав, спросил парень о главном.
– Не знаю покуда, – вздохнул Серко, мотнув чубом. – А давай-ка мы с тобой, друже, обратно сбегаем, – вдруг предложил он после короткого молчания.
– Зачем? – растерялся Беломир.
– А своим глазом глянем, чего у нас вышло.
– А остальные?
– В стан пойдут, – отмахнулся казак. – А мы по степи пробежимся да посмотрим, чего татары затевают.
– Опять одвуконь пойдём? – уточнил парень, сам не понимая зачем.
– Нет. Одним конём обойдёмся, – чуть подумав, мотнул казак головой. – Мы не в бой, мы тишком да бочком проскочим. Только глянем, что к чему и обратно уйдём.
– Ну, давай попробуем, – протянул парень, окончательно растерявшись.
Негромко свистнув, Серко взмахом руки подозвал к себе своего помощника и, быстро обрисовав ему ситуацию, остановил ватагу. Казаки, услышав, что именно они задумали, тут же принялись отдавать им все оставшиеся продукты. Охотиться в разведрейде было опасно и просто глупо. В этом случае главное соблюсти инкогнито. Перегрузив в перемётные сумы пищу, бойцы уже привычно проверили оружие и, передав поводья заводных и трофейных коней остальным, сели в сёдла.
Только в последний момент заместитель Серко, вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и, повернувшись к Беломиру, спросил:
– Добычу-то твою кому отдать? Гришину-то я к себе отвезу, там и заберёт. А ты?
– Векше ковалю свези, – не задумываясь ответил парень. – Он присмотрит.
– Ага, добре, сполню, – кивнул казак, сообразив, о ком именно идёт речь.
Кавалькада снова выстроилась на тракте, готовясь к движению, а бойцы, развернув коней, короткой рысью направились в степь, провожаемые задумчивыми взглядами. Заметив, что Серко едет, даже не пытаясь оглянуться, Беломир сдержал инстинктивный порыв и, дождавшись, когда тракт скроется за поворотом, тихо спросил:
– Дядька, а чего они стояли?
– Провожали нас, – вздохнул казак. – Знают, что из такого похода и не вернуться можно.
«Весело, – фыркнул про себя парень. – Ладно, тут или он пополам, или она вдребезги, – припомнил он старую пошлую пословицу. – А отказываться нельзя. Не поймут меня казаки, если я вдруг стану от боя бегать. А искать новое место для жизни не хочу. Надоело. Раз уж построил себе дом в станице, значит, и жить тут буду. Это мой первый свой дом, и раз так, значит, он для меня и последним будет», – с непонятной самому себе решимостью отрезал Беломир, доказывая непонятно кому непонятно что, и совсем не ясно, зачем.
И словно одобряя его решение, наконечник стрелы на груди вдруг нагрелся и ощутимо толкнул в рёбра.
– Думаешь, получится у меня, батюшка? – спросил парень.
Наконечник снова толкнулся, и Беломир ощутил вдруг какое-то ровное тепло, заставившее его успокоиться. Сделав по степи большой крюк, Серко вывел их к очередному роднику и, спрыгнув с коня, тихо пояснил:
– Сейчас коней обиходим и тут оставим. Дальше пешим ходом пойдём. Сторожко.
– А коней не сведут? – озадачился Беломир. – Наткнётся на них кто, беды не оберёмся.
– Нет с этой стороны никого, – отмахнулся казак. – Стойбище, что мы побили, вон за тем холмом, – ткнул он пальцем.
Прикинув направления, Беломир понял, что опытный следопыт вывел их с противоположной от точки нападения стороны. То есть в момент нападения они вошли в стойбище с одной стороны, а теперь подобрались к нему с другой. Такую предосторожность парень целиком и полностью поддерживал. В том, что степняки умеют читать следы, он даже не сомневался. Что называется, жизнь обязывает.
– Это которое стойбище? – на всякий случай уточнил он.
– Первое, – жёстко усмехнулся Серко, отирая коня пучком травы. – Остальные после глянем.