Но он не учел одно обстоятельство.
— Ты решил принести себя в жертву, да, Аллард? — прошептала девушка, машинально качая головой в такт словам, но ее шепот растворился, не дождавшись ответа. — Ты не можешь так со мной поступить… Не можешь!!! — закричала она, чувствуя, как горечь обдирает пересохшее горло. — Ты спросил, чего хочу я?! Что нужно мне?! Или тебе плевать на мои желания?! На наши желания…
Наши…
Ведь она теперь не одна.
Ей вдруг стало жарко, словно температура воздуха подскочила сразу на тридцать градусов. Захотелось сорвать с себя комбинезон.
Задыхаясь, она трясущимися руками расстегнула магнитные крепления, державшие шлем. Губы дрожали, когда она ловила ими сухой и безвкусный воздух. А внутри будто закручивалась тугая пружина, готовая выстрелить в любой момент.
— Если ты сделаешь это!.. — ее голос сорвался на хрип. — Если сделаешь… — повторила, беззвучно шевеля немеющими губами, — я буду ненавидеть тебя всю свою жизнь… До последнего вздоха…
Ей никто не ответил.
За доли секунды капсула пронеслась по эвакуационному колодцу и вылетела в открытый шлюз. Она вспыхнула на экто-экране «Кризалис» крошечной желтой точкой. А минуту спустя автоматика включила основные двигатели и направила челнок с единственным пассажиром в сторону Беты Тариана — второй космической станции тарианцев, которая была Домом Сорн Дайлеров.
Аллард несколько секунд наблюдал, как она удаляется, и вместе с ней, казалось, он терял часть самого себя. Очень важную часть. Ту самую, без которой невозможно дышать полной грудью.
— Прости меня, если сможешь, — глухо прошептал он, зная, что Инга его уже не услышит.
А потом развернул пылающий «Кризалис» в сторону штурмовика и врубил оставшиеся двигатели на полную мощность.
Инга не знала, сколько времени продолжался полет.
Сначала она сидела на полу, все еще на что-то надеясь. С наивной верой ожидая, что вот-вот откроется люк и в нем появится привычная маска, за которой будет скрываться внимательный и спокойный взгляд Алларда. И что она услышит, как раздастся его голос, хладнокровный и в то же время заботливый.
Но секунды сливались в минуты, минуты в часы, а капсула мчалась в космическом пространстве, не сходя с запрограммированной траектории. Автопилот ловко уклонялся от возможных помех. Он нес груз государственной важности, так значилось в его протоколах. Ведь этот челнок был предназначен для спасения жизни единственного наследника Тарианской империи, и лишь по чистой случайности в нем оказалась девушка с далекой Земли.
Жилой отсек капсулы был оборудован с небывалой роскошью и комфортом. Но Инга не заметила ни того, ни другого. Она даже не заметила, сколько времени просидела, сгорбившись, на полу, прежде чем поднялась и, с трудом передвигаясь на ослабших ногах, добралась до кресла.
Здесь эргономичный материал принял в себя ее тело и моментально подстроился под параметры девушки. Она будто оказалась в надежной колыбели. Мерное гудение двигателей должно было успокоить расшатанные нервы, легкая вибрация — укачать, но ни то, ни другое не помогало. Инга просто полулежала, закрыв глаза, а из-под ее плотно сомкнутых век медленно, одна за другой, катились слезы.
Только сейчас она вдруг осознала, что в ее жизни есть кто-то, кого она не хочет терять. И пусть Аллард был бесчестен с ней, пусть силой присвоил себе, лишил прошлого и разлучил с сыном, но теперь ее будущее казалось бессмысленным, если в нем не будет его.
И ребенок…
Неужели она действительно зачала? Вряд ли Аллард способен так жестоко шутить!
Перед внутренним взором Инги, как наяву, пронеслась их жаркая встреча. Жадные ласки, всепоглощающая страсть и безумие, которое в тот момент овладело ими обоими.
Она несмело положила ладонь на свой плоский живот. Ее пальцы немного дрожали, а дыхание сбилось.
Сколько раз он взял ее тогда? Два? Три? Или больше? Она сбилась со счета от бесчисленных волн удовольствия, что накатывали на нее раз за разом. Ее тело горело в его руках, плавилось, добровольно подчиняясь мужскому напору. Казалось, Аллард был ненасытен, казалось, ничто не сможет утолить голод, пылавший в его глазах…
И кто знает, может уже тогда он предчувствовал, что придется расстаться и, как всякое живое создание, хотел оставить что-то после себя?
Говорят, близость смерти усиливает инстинкт размножения. Говорят, в древности воины, прежде чем уйти на войну, старались сделать жену беременной, чтобы остался наследник.
Инга не знала, так ли это на самом деле. Но мысль о том, что в ней зародилась новая жизнь, придала ее отчаянию новый оттенок. И у нее было много времени, чтобы подумать об этом.
Наверно, она все-таки уснула или впала в недолгое забытье. Проснулась резко, от чувствительного толчка, и только потом сообразила, что некая сила извне резко остановила полет. Капсула словно зависла в безвоздушном пространстве, и Инга почувствовала холодок, пробежавший вверх по спине.
Секунду спустя на приборной панели загорелся встроенный экто-экран, а в невидимых динамиках раздалось щелканье статических помех. Это произошло так внезапно, что Инга с силой вцепилась в подлокотники кресла. Ее тело натянулось как струна, готовое в любую минуту сорваться и бежать прочь.
Но еще больше она изумилась, когда на экране возник силуэт в темно-лиловом сартре. И пусть лицо амона надежно скрывала маска, Инга не могла его не узнать. Красный рубин, скрепляющий сартр, говорил сам за себя.
— К-канцлер? — выдохнула девушка, не веря своим глазам. — Вы живы? Н-но принц…