Читать книгу «"Фантастика 2025-119". Компиляция. Книги 1-20» онлайн.
Это было сказано, вернее, скомандовано внуку, тоном, не терпящим возражений.
— Быстро, я сказала!!
— Ба-а-бу-ушка-а-а…
— Быстро, говорю!! Али нам тут всем из-за тебя пагибать! Выходи, грю! Ну! — бабка уже кричала на трясущегося внука, — Авось не застрелют! Ну и что, что в дружине был!.. Там многие были. Давай, выходи! Не погибать нам тута из-за тебя, малохольного! И все — адивайтися! Быстро!!
Началась суета, все лихорадочно принялись одеваться.
Вовчик не успел досчитать и до четырёх, как из дверей дома первой вылетела сама бабка Никишина; и, устремившись к забору, возле которого стояли готовые к проведению зачистки «тройки», не обращая внимания на наставленные на неё стволы, шлёпнулась на колени, и заголосила чуть не на всю улицу:
— А-а-ай, Во-ва-чка, да наканец-та вы пришли-и-и-иии!!! Да сколько ж мы вас жда-а-али-та-а-а!!.. Да сколька-ж мы без вас натерпелися-та-а-а!!! Да спасители вы наши-и-и-иииии! Благослови вас бог, прогнали проклятага старосту и Гришкиных убивцев-та-а-а!.. Накажи их господь-та-а-аа!!.. Спаси вас Христос за ваши добрыя дела-а-а, милостивые вы наши; долго мы вас ждали-таааа, бога за вас молили-та-аааа!!!
Вовчик молча, с высоты кунга, молча рассматривал голосящую бабку. Словам её он не верил ни на грош, зная её хитрую и подлую натуру, но понимал, что ей надо проораться, — иначе трудно с ней будет вести беседу. Вот сволочная старуха…
В соседних дворах прекрасно слышали и обращения Вовчика по громкоговорителю; и вопли старухи Никишиной. Все соседи также прекрасно знали, что из себя представляет бабка Никишина; насколько тонко она «чувствует политический момент»; и по её воплям чётко поняли, что бабка явно «сменила вектор»; а, стало быть, прежней власти и вправду каюк… Старая Никишина была общепризнанным флюгером; и, если уж она позволяла себе во всеуслышание, на всю улицу, катить бочку на старосту и «Гришкиных убивцев» — стало быть, всё! — власть, действительно, меняется!..
В соседних домах засуетились: не дожидаясь, пока очередь дойдёт до их домов, принялись спешно одеваться.
— Ща я его чпокну… — разглядывая Вовчика через снайперский прицел мосинки, хищно пробормотал Васёк, — Он ща допиздится у меня тут…
Он занял позицию за дровяным сараем через два дома от двора Никишиных, где они провели эту ночь; и был готов «завалить главного их» с первого выстрела, как вчера на Пригорке свалил кого-то там же, выглядывавшего из люка на крыше бронемашины, в красной куртке и с РПГ.
— Ты чо, совсем дурак?? — ткнул его в бок кулаком Чевер, — «Валить» надо было вчера, на Пригорке! А сейчас ты чо хочешь? — чтоб нас тут раскатали из пулемётов и с РПГ?? Куда мы тут денемся-то после того как ты его «завалишь»?.. Снегу, бля, по колено! Да от нас мокрого места не останется, нах; быстро убрал ствол, мудак!
Васёк, получив тычок в бок, болезненно скривился — он был ранен… В словах Чевера был прямой резон: это тебе не заваруха боя; тут в ответ на снайперский выстрел однозначно с землёй смешают… Что мог сделать броневик, поливая окопы сразу из четырёх пулемётных стволов, он наглядно видел вчера; к тому же гранатомёты… Да, стрелять сейчас — это верная смерть… И он отложил мосинку.
— Давай, пока досюда не дошли — в дом! — продолжал шипеть на ухо Чевер, — Берём всё, что найдём из жратвы, лыжи, — и дёргаем отсюда, огородами! Не погонятся же они за нами! Ну!
Пригибаясь, они побежали обратно к дому.
С Никишинами всё было решено: одевшись потеплее, они, выбравшись на улицу, всем скопом побрели к месту сбора — к конторе. Внук бабки, тщательно обысканный, получив пару зуботычин от Толика — впрочем, беззлобно, чисто «для понимания ситуации» — также, впереди Слонопотама понуро побрёл по улице.
СУДЬБА СТУДЕНТА
Продвижение по Озерью шло своим чередом; однако в одном из дворов произошёл эксцесс — вооружённое сопротивление; и «группа зачистки» понесла потери.
Получилось это как-то нелепо. В доме был, вернее, «отлёживался» кто-то из подранков; причём не из Оршанских, а из Гришкиных «отрядовцев». Ему повезло удрать с Пригорка, получив только пару ни то пуль, ни то картечин в левое плечо; и, добравшись до Озерья, он, конечно же, и пришёл в тот дом, где вместе с тремя товарищами и «квартировал». Теперь товарищи остались там, на Пригорке, возле церкви; и в каком качестве — «двухсотыми» или «трёхсотыми», — он не знал. Сейчас, перевязавшись как мог; отдохнув за ночь, он как раз раздумывал, что делать: или, если, как вчера казалось, случился полный разгром — линять в одиночку обратно, домой, в Никоновку; либо обождать — авось он не один тут такой; и Гришка, или Макс, или кто из «основных», станет собирать отряд обратно, и можно будет действовать организованно. На это он больше всего рассчитывал — переться в одиночку, пешком, раненым в Никоновку, — ещё то удовольствие. Можно тупо не дойти. В отряде ты охотник; одиночкой ты — дичь… Причём хоть для кого.
Словом, он выжидал. Ну и дождался! — дождался зачистки. Когда этот броневик встал перед домом и монотонный голос уже привычно оповестил о «выйти», «сложить оружие», «проследовать к конторе для разбирательств» и всё такое, он, в панике, запретил выходить из дома кому бы то ни было. Толстуха-хозяйка, вернее, бывшая толстуха; а сейчас просто безобразная тётка с висящими брылями вместо щёк и с пустым кожистым мешком на шее на месте бывших двух подбородков, пронзительно запричитала, что из-за него их всех убьют; вой подхватили её дочка и бабка; что-то замямлил слезливым голосом её мужинёк — но он приказал им заткнуться. Он был в панике, и больше всего желал, чтобы эта напасть куда-нибудь сгинула… Он был в курсе, что Гришка с союзе с местными планировал сотворить с защитниками Пригорка, и потому как-то не сомневался, что и те, внезапно победив, ответят тем же. Словом, ничего хорошего он не ждал…
Очередь по стенам; летящая штукатурка и свист пуль лишь укрепили его в убеждении, что «всё, приплыли!»; и он, впав в ступор, не отреагировал и на обещание забросать дом гранатами, и на отсчёт времени. Просто забился в угол, и, выставив перед собой калашников, злобным шёпотом сообщал хозяевам, что «порешит всех», «если они дёрнутся». Куда и как он предупреждал их «не дёргаться» он не уточнял…
В общем, потеряв терпение, Вовчик, посоветовавшись с Владимиром, решил применить «крайние меры» — в частности, чтобы «и другим было неповадно», — но в последнюю минуту от выстрела с подствольника по окнам всё же воздержался — из-за явно видных мечущихся за стёклами, но тем не менее не выходящих «гражданских», среди которых была и девчонка — ребёнок, стало быть. Ну, пусть не ребёнок — подросток; тем не менее устраивать им всем тут сейчас аутодофе было как-то чрезмерно. Чёрт его знает, почему они не выходят…
И он дал команду, провести зачистку — на этот раз, впервые за пройденный уже маршрут, явно не пустого дома.
Несмотря на то, что очередь «зачищать» была первой тройки, на зачистку двинулась тройка под руководством Белки-Элеоноры. Толик не на шутку взволновался; и, наплевав на расклад, тоже двинулся, в дом, с пулемётом наперевес, решив для себя, что второй раз терять подругу он ни в коем случае не собирается; и пусть там кто-нибудь хоть шелохнётся — порешит всех, благо в пулемёт только что заправил свежую ленту-двухсотку.
Не успел. Как только группа зачистки ворвалась в дверь, предварительно отстрелив очередью запертый изнутри замок, кто-то, находящийся внутри, тоже начал стрелять… Нет, перестрелки не получилось: ворвавшаяся в дверь троица устроила такой подавляюще-массированный огонь, что снаружи казалось, что внутри непрерывно жгут боеприпасы не меньше десятка стволов. Всполошившийся Вовчик отправил на подмогу весь свой «спецрезерв» в составе Крыса и Бабаха, как наиболее умелых бойцов; и сам было собрался выбираться из кунга; но покинувший кабину Слонопотама Владимир крикнул ему, чтобы он оставался на месте, а он сам проконтролирует ситуацию. С удобным, разворотливым для боя в тесноте АКСУ, милицейской «ксюхой», он также скрылся в доме.
Стрельба, как началась, так же внезапно и кончилась. Вовчику оставалось мучительно ждать результата…
Густая пороховая и известковая пыль, катающиеся под ногами гильзы. В большой комнате дома, возле сплошь исклёванной пулями белёной извёсткой печи, на полу распластался чужой боец: американский камуфляж «морпат»; левая рука, плечо перебинтовано — ранен, видимо вчера. Валяющийся рядом автомат не оставлял сомнений в том, что он, собственно, и был зачинщиком перестрелки.
Китель на груди представлял собой настоящее кровавое месиво — в него явно лупили из нескольких стволов, и не по нескольку пуль. Да ещё череп перечёркнут очередью из пулемёта. Смотреть на то, что осталось при этом от головы было крайне неприятно, и Владимир сразу перевёл взгляд, чтобы определиться со «своими».
Увы — напротив убитого на полу распростёрся Никита Матюшкин, — тот самый бывший студент, которого приставили к нему сторожить ещё в Арсенале; и который вынужденно присоединился к их маленькой «армии» после того, как с гарнизоном «Арсенала» было в общем покончено. Надо же! — судьба сохранила его тогда, в Мувске; он проследовал с ними до самого Пригорка и там успешно принимал участие в битве, — и вот сейчас, получив очередь в грудь, явно «отходил»…