Читать книгу «"Фантастика 2025-119". Компиляция. Книги 1-20» онлайн.
Отстреляв ещё несколько гранат; опробовав и «Муху», который, несмотря на несопоставимо меньшую, чем граната РПГ мощность, понравился всем и меньшими габаритами, и меньшим грохотом при выстреле, и большим удобством прицеливания; отработав из всех пулемётов по указанным Владимиром целям, — причём он взял на вооружение Женькину идею давать команду «с какого борта фрегата палить»; забрав автоматы покойных ментов, двинулись дальше. «Чтобы не валяли дурака» Владимир распорядился набить по дороге расстрелянные пулемётные ленты, — в том числе и от этого скучного, и крайне неудобного на ходу занятия, Алёна и слиняла в кабину.
Гузель сообщила, что дальше дорога, кажется, чистая до самого Озерья; единственно что нужно будет остановиться возле комплекса старых полуразрушенных зданий красного кирпича, «на минуточку», что «у неё там друзья».
Владимир тут же осведомился, какого рода эти «друзья», и не придётся ли по ним также стрелять из гранатомётов? Здания эти он, уже проезжав раньше по этой дороге, знал; но всегда считал необитаемыми. Узнав, что там теперь обретаются интеллигентные бомжи, помогшие, в отличии от ментов, Гузели, он успокоился.
Коммуна «интеллигентных бомжей» действительно была на месте и вся в сборе. Конечно, они и не подумали показаться, когда поодаль остановился грозный броневик: в их понимании это могла быть только ещё одна напасть в виде или представителей власти, или какой-нибудь банды, которым зачем-то понадобились приютившие их сиротские руины. Какова же была их радость, когда их стала окликать в дверь по именам их недавняя знакомая, Гуля!
Все были здесь: Робеспьер, Магерини, Растрелли, Скотник. Почему-то только сейчас она обратила внимание, какие они все грязные, как от них реально пованивает… когда же они мылись-то последний раз? Тогда, при первой встрече, это как-то воспринялось как само собой разумеющееся.
Пугливо поглядывая через её плечо на броневик, они засыпали её вопросами; но разговаривать было некогда — она лишь сунула в руки старику-историку коробку с сухпайками (изъятыми из Арсенала), Магерини — пакет с сахаром и пачку чая. И — сверху, на коробку с пайками, выложила старенький ПМ с запасным магазином.
— Нет, что ты, зачем бы нам?? — испугался было Робеспьер; но Скотник без колебаний забрал пистолет и патроны, сунул в карман потрёпанного пальто, буркнув:
— Пригодится!
ПРЕЛЮДИЯ
Ван Ли закончил наконец выравнивать бетон; отставил в сторону тяжёлую гладилку, — примитивное приспособление из нескольких жердей и одной доски, — и, устало опёршись на неё, перевёл дух. Его товарищ и сосед по койке в казарме Чун Ли — они были из одной деревни и были даже где-то дальними родственниками, как вся деревня в провинции ЧуЛань — тоже отложил в сторону изляпанную раствором совковую лопату, и, опустившись на колени, придирчиво стал осматривать плоскостность получившейся новой бетонной заплатки, сверяясь по маленьким щепочкам — маячкам по краям бывшей воронки.
Всё было хорошо, надёжно и правильно, — сам Ван Ли был в этом уверен; он очень старался, да и набил уже руку и глаз на этих бетонных работах, — но проверить было, конечно, необходимо, — он понимал друга. Слишком многое сейчас зависело от них, простых солдат Великой Китайской Народной Армии, вчерашних крестьян, которым партия и народ доверила важнейшее на сегодня — охрану южных рубежей Родины. Партия, народ, и сам Великий Вождь товарищ Си верили в них, — простых сельских парней, только что переодетых в военную форму, и даже не научившихся толком ходить в ногу, — и они были горды этим доверием. Немногим из их деревни так повезло, — быть не только призванными на военную службу, но и быть на самых передовых рубежах, — на одном из обширных насыпных островов в Южно-Китайском море, служащим по сути непотопляемым авианосцем ВМС Китая в этом регионе, — так говорил товарищ Ви Чу Син, политрук их подразделения. Он хорошо разбирался в политике и многое рассказывал солдатам на политзанятиях.
Проклятые американские империалисты, недовольные ростом могущества Срединной Империи, её союзом с Великой Россией, не только в конце концов конфисковали — то есть украли! — все накопления китайского народа, хранящиеся в западных банках; но и развязали «ограниченную ядерную войну», чтобы навсегда сделать, как это было раньше, Великий Китай своей колонией. И самые передовые сражения происходят здесь, в Южно-Китайском море, по праву контролирующимся китайской армией и флотом.
Два дня назад американский эсминец опять обстрелял остров своими крылатыми ракетами, — и хотя значительная часть из них, — как говорил товарищ Ви Чу Син, — были сбиты береговыми комплексами ПВО, несколько ракет всё же прорвались сквозь заградительный огонь; и рассыпали над островом свою начинку — десятки компактных бетонобойных блоков; которые, в свою очередь, взорвались, испятнав дырами попаданий взлётно-посадочную полосу острова. Теперь, пока не удалось полностью залатать выбоины в бетоне, стоявшие в бетонных капонирах красавцы Чэнду J-20 с подвещенными уже под крыльями ракетами воздух-корабль, были бесполезны; а сам эсминец отошёл на расстояние, недосягаемое для береговых ракетных комплексов острова, получив всё же два попадания в борт… так говорил товарищ политрук. Теперь нужно было как можно быстрее привести в порядок ВПП аэродрома, чтобы доблестная авиация смогла добить раненого зверя! — благо заделать пробоины в борту корабля вне дока много сложнее, чем залить бетоном щербины ВПП. Так говорил товарищ Ви Чу Син, и Ван Ли и Чун Ли, как и все солдаты из их подразделения, старались изо всех сил. Чем скорее они починят полосу, тем скорее доблестные соколы товарища Си потопят проклятый эсминец заклятого врага Китая, тем скорее грядёт окончательная победа; и можно будет с триумфом вернуться к своим семьям: родина и Великий Вождь товарищ Си не забудут наградами своих верных солдат! Так говорил товарищ политрук.
Правда, были в тиши казармы, находившейся в прохладной глубине бетонного капонира, и другие разговоры: рядовой Кин Чу, призывавшийся не из деревни, а даже обучавшийся два года в пекинском университете, по секрету говорил, что на самом деле Великий Китай совсем даже уже и не воюет с Проклятыми Соединённым Штатами; что не за что воевать; что в самих Соединённых Штатах идёт гражданская война между отдельными штатами, — как, якобы, и между отдельными провинциями в самом Китае; а здесь, в Южно-Китайском море, пиратствуют просто отдельные корабли бывшего Шестого Флота США, уцелевшие после Великой Битвы за Тайвань. Что они воюют даже и между собой, в зависимости от того, какой штат поддерживает большинство экипажа; а наши острова и наши самолёты мешают им установить гегемонию в сопредельных по берегам странах: Вьетнаме, Корее, Кампучии…
Слова Кин Чу, были умными; слушали его с уважением — ведь он не работал на поверхности, а большую часть времени проводил в штабе; а, стало быть, больше знал… Вот и про «гегемонию» (красивое непонятное слово) тоже упоминал и товарищ политрук; но в целом рассказы бывшего пекинского студента вызывали отторжение: по его выходило, что и сам континентальный Китай подвергся атомной бомбардировке; Великий Комплекс Плотин на реке Янцзы полностью разрушен; в стране царит хаос и голод. Это что же? — получается и их семьи в деревне голодают?? Такие разговоры не могли не вызывать неприятия; ведь каждый рассчитывал после службы вернуться героем к своим родным, и отдохнуть там, в родной деревне, от изнуряющих ратных трудов на передовой… Конечно же, это не могло быть правдой; да и сам Кин Чу, надо сказать, несмотря на уважение за учёность, близость к штабу, и очки, вызывал неприязнь: ишь, щеголяет в чистенькой глаженой форме; а не как они — в потёртой и заляпанной раствором; из-за того, что редко бывает на поверхности его кожа сохранила гладкость и приятный матово-жёлтый цвет; в то время как их кожа, сжигаемая неумолимым тропическим солнцем, покраснела и покрылась болезненными волдырями. «Это всё от солнца и пройдёт!» — говорил товарищ политрук, и ему верили; а очкастый студент нудел про «радиация — радиация!» Какая радиация, кто её видел?! — а вот солнце, вот оно! Палит не переставая.
Конечно, за такие неправильные разговоры сам Ван Ли, и его друг Чун Ли, и многие из его взвода сигнализировали, как полагается, товарищу политруку; и вскоре Кин Чу исчез из их подземелья. Товарищ Ви Чу Син сказал им на очередной политинформации, что Кин Чу заболел и был переведён в госпиталь; а заболел он оттого, что, во-первых мало бывал на поверхности, на свежем воздухе и солнце; во-вторых потому, что тайком слушал в штабе радио, и даже смотрел фрагментарно работающий спутниковый интернет… «Фрагментарно» — это было тоже сложно и непонятно; но друзья Ван Ли и Чун Ли прекрасно поняли, что пекинский студент делал нечто нехорошее! — недаром весь интернет был полностью отключён по всему материковому Китаю сразу после начала Великой Войны с Американским Империализмом. Сами они всецело доверяли информации товарища Ви Чу Сина, а он говорил, что до полной победы над империалистическими хищниками оставалось совсем немного! А дальше — победа, и возвращение героев в родную деревню! Какой там может быть голод! — если Китай велик и богат; и они, Ван Ли и Чун Ли, защищают его южные рубежи!
Надо только скорее заделать выбоины на ВПП, и лётчики ВВС Китая разделаются, наконец, с проклятым эсминцем! — можно будет отдохнуть…
Ван Ли вздохнул, поправил грязную тканевую защитную маску на лице, и поволок тяжёлую гладилку к следующей выбоине, в которую с подъехавшей машины-бетономешалки уже нагнетался через толстый грязный шланг жидкий бетон. За ним поковылял Чун Ли, — в последнее время он жаловался на боли в ноге; да и волосы у него стали выпадать сильнее, чем у других, прямо прядями. Бедный Чун Ли! — это всё от солнца!.. Но, перед отправкой на родину, после победы, их непременно подлечат! — так сказал товарищ Ви Чу Син; а сейчас надо было собрать все силы и работать!
Ну что ж. Работы Ван Ли никогда не боялся, — ни здесь, ни в поле у родной деревни. Работать он умеет!..
Ван Ли остановился у дыры в полосе, в которую нагнетался бетон; вздохнул, потрогал яркий эмалевый значок на груди, с которого мудро смотрели на происходящее профили товарища Мао и товарища Си; и принялся вновь разглаживать бетон гладилкой. Проклятое солнце! — как печёт… Вот сосед Хон Ли несколько лет назад работал в России, на стройке, — он рассказывал, что там в это время года повсеместно лежит снег… Снег, снег! — как хорошо бы, если бы сейчас выпал снег и остудил зудящую кожу! Но нет! — только яростное солнце, от которого, несмотря на форму, несмотря на панаму и маску на лице, так зудит кожа и выпадают волосы! Товарищ политрук говорил, что везде «климат сошёл с ума». Наверное так и есть… Но об этом можно будет подумать вечером, в казарме; пока же нужно заделать эти последствия налёта, чтобы лётчики… как же жарко!
Владимир гнал и гнал тяжёлую машину по обледенелой зимней дороге; то краем уха слушая препирательства Женьки с Алёной; то включая приёмник — нет, эфир не вымер, как можно было думать, глядя на безжизненную заснеженную дорогу и редкие, очевидно что давно умершие деревни, попадавшиеся по дороге, — в эфире то булькал джаз; то визжала современная музыка; но больше всего было протяжных завываний муэдзинов, горячечной скороговорки на арабском, или каких-то из других восточных языках; заунывной восточной музыки, китайского лопотанья. Англоязычной речи не встречалось совсем… Можно ли было по этим признакам судить об обстановке в мире? — он не знал. Почему их, «муслимов», стало так много в эфире?
Он вспоминал как-то, между делом, сказанное профессором Лебедевым: что, мол, в случае обострения мирового конфликта совсем не обязательно для радикального сокращения населения жечь это самое население ядерными боеприпасами — боеголовок и без того мало. Достаточно разрушить комфортную среду обитания; лишить людей с детства привычных, как солнце и воздух, электричества, водоснабжения и канализации; — и люди сами довершат начатое, уничтожив сами себя в ожесточённой борьбе за выживание. Люди — такое зверьё! стоит лишь создать подходящие условия, чтобы проявились древние, загнанные вглубь подсознания, звериные инстинкты. И это будет экологичней, чем нейтронная бомба… а если им ещё помочь подходящим вирусом!.. А всевозможные негры — им, что ж, не привыкать гадить за дверью, пить из луж, и рожать по десять детей на каждую женщину, из которых выживет два-три. Может быть потому и так много в эфире явно неевропейской речи?
Но всё это были совсем неактуальные мысли. Актуально было добраться до Озерья, — и выручить общину. Или — отомстить за неё!
Теперь дорога была свободна до самого Озерья. Что-то их ждало там? Не получится ли, что они прибудут туда уже к остывающим головёшкам?..
Специальный летучий отряд территориальной обороны Никоновского района под командованием Григория Даниловича; усиленный дружиной имени Че Гевары, а, проще говоря, парнями Хронова; а также не так давно прибывшими новичками из Мувска, среди которых Ольга-Чума уже командовала отделением из пяти человек; и при содействии двух БТР и одного бронированного автомобиля «Вепрь», идущих впереди, начали «операцию по захвату укрепрайона противника», как выразился Хотон; или по «уничтожению банды подлых сволочей, гнусных ненавистных мерзавцев и растлителей малолетних, клятвопреступников и наглых воров, кровопийц, лжецерковников с так называемого «пригорка»», как многословно выражался пропагандист и идеолог Сергей Петрович Мундель-Усадчий.
Операция началась не очень удачно: привезённый откуда-то Хотоном маленький беспилотный летательный аппарат, запущенный с небольшого установленного прямо на снегу станка, призванный облететь позиции противника и передать диспозицию на экран его ноутбука, был сбит первыми же двумя выстрелами с пригорка. Позорно кувыркаясь, он упал где-то в поле.
Гришкой Хотону ничего не было на этот раз сказано; но тот аж позеленел от страха — последнее время Григорий его едва терпел, снисходя единственно к его мало-мальским военным познаниям, — сам он был лишён и таких. С него сталось бы, припомнив и прошлый позор с обмоченными штанами, погнать его впереди своих бойцов и впереди БТРов, «искупать прежние грехи», «штрафбатом», как он неоднократно грозился своим бойцам, под огонь снайперов с колокольни.
Впрочем, вот саму колокольню-то Хотон предлагал на военном совете сразу же снести! — благо теперь для этого были все возможности: во-первых, 30-мм пушки БМП, и во-вторых — 82-х мм миномёт, с небольшим, правда, запасом мин, предоставленный, как и бронетехника, «в аренду» «главнюком» с соседнего района. Конечно же, не задаром, — за половину всего, что достанется с Пригорка! Условия были грабительскими; но сосед прекрасно знал Гришкино положение, и бессовестно им пользовался.
Но Гришка неожиданно с предложением «снести колокольню» не согласился! Получив для штурма «взаймы» целых два настоящих боевых машины пехоты, да плюс бронированного Вепря, да ещё миномёт, он внезапно вновь обрёл некоторую самоуверенность — сделать с этой бронетехникой общинники явно ничего не могли, у них была только лёгкая стрелковка судя по всему. Обрёл Гришка также и некоторую, с подачи старосты, «дальнозоркость», то есть желание «думать на перспективу». Что Пригорок мы теперь, наконец, возьмём — это ясно! — решал он про себя, — И что половину хабара и продуктов придётся отдать, — пусть! Но что дальше? В родную Никоновку? Вполне возможно! — надо будет навести там порядок; кстати, задействовать «в виде бонуса» и эти БМП, — а то поставленный туда временным Лёнька — Шкура совсем нюх, кажется, потерял! Но здесь… Этот Пригорок с церковью, за это время попортивший ему столько крови, — это, что ни говори, была всё же лакомая конфетка! Возьмём, конечно; и, как решили на совете, — перед церковью, согнав сюда деревенских, перевешаем всех взятых с оружием в руках, плюс Вовчика и этого мента, а также всё старичьё; а баб, которые помоложе — «в работу», — всех остальных — в рабство, отрабатывать свои грехи. Но сам-то, по выражению Хотона, «укрепрайон»? Уж очень удачно расположен! — сколько они вокруг него уже крутятся! Вот и организовать себе там вторую, после Никоновской, базу! Укрепить, свезти туда запасы, — «замок на горе среди лачуг простолюдинов», как выразился Борис Андреевич.
А какой замок без башни? С неё хороший обзор. Вот и оставить её! — хрен с тем, что снайперы с колокольни снимут пару-тройку бойцов; пулемёты с бронемашин заставят их заткнуться! А вот сносить, как и вообще ломать там всё обстрелом, — не стоит! И так возьмём! — вон, бля, сколько народу собралось, и все, бля, каждый день жрать хотят! Подсократится немного число едоков — это только на пользу делу!