Читать книгу «"Фантастика 2025-119". Компиляция. Книги 1-20» онлайн.
Тот еле сдержался, чтобы не встать, подойти, и не отвесить ей пощёчину. Вот теперь он узнавал свою сестрёнку, привыкшую всё делать по-своему! Теперь она, значит, решила в проститутки записаться!.. Ну!..
— Владимир, Владимир, это они так… — успокаивал его Диего.
— Танцевать — это хорошо! И всегда хорошо, когда у мужчин есть выбор. — одобрила Рамона, — Мы им такое шоу устроим — на том свете вспоминать будут!
— Только она, кажется, девочка… — вдруг, спохватившись, поправилась Элеонора; и бросила на брата уже испуганно-виноватый взгляд. До неё дошло, что это уже не теоретический разговор; и не участие в «операции «Картошка», или даже в заманивании гопов «на живца», — тут всё всерьёз. И тут не будет за спиной надёжного Толика с большим пистолетом!
— Девочка — это нехорошо… — не одобрила на этот раз Рамона, — Целку, знаешь ли, терять надо в более подходящей обстановке; и не с толпой голодных мужиков. Хотя мужики на целку падки… такие бараны!
— Да её этим летом едва-едва в лесу бандит не трахнул! — сообщила Элеонора, — Она сама рассказывала.
— Ну так не трахнул же! И потом… — Рамона закурила очередную вонючую сигарету и опять легла на диван, пожаловалась Диего:
— Кабальеро, опять поясница болит!..
— Тебе нужно быть осторожней, mi querido! — сокрушённо сказал он ей, — Вот ребята уйдут, — я тебе спину разотру мазью.
— Это всё последствия спортивной травмы, — сообщил он Владимиру, — Ты же знаешь, она из гимнастики. Не бережёт себя, — вот утром опять вместе со всеми книги таскала, а они тяжёлые! И дочку бы ей на руки брать не надо — но как не дать матери ребёнка на руки взять? Вот так и мучается.
Рамона же опять обратилась к Элеоноре:
— …и потом, — ты сама-то… Сама-то чего в бляди рвёшься? Ты извини, — я без красивых синонимов: ну там путаны, ночные бабочки и так далее, — я чисто по существу. Тебе-то это зачем? Ты сама-то когда спала с мужчиной за деньги? Или не за деньги — за интерес?..
— Впрочем… — она усмехнулась, — «За интерес», считай, каждая спала. Просто интерес разный.
Элеонора ответила уже без прежнего запала:
— Я в… я в бляди не стремлюсь; но вы же сами говорите, что это, по сути, спецоперация. А никакое не блядство. В спецоперациях я участвовала. В опасных, да! И в меня стреляли! И я стреляла! Один раз уложила из макарова здоровенного кабана, центнера в полтора весом; раньше, чем он до своего дробовика дотянулся!
— Ну да, ну да, — спецоперация! — подтвердила Рамона, — Да ты не трусь, — если с клофелином всё грамотно сделать, то до секса, как правило, и дойти не успевает. Ну, посмотрим. Насчёт этой девочки, что ты говорила, из Мувск-Шоу — тоже интересно!
Детальное обсуждение операции продолжилось.
ТЯЖЕЛО БЕЗ ЖЕНЩИН
— Сука, как же скучно, как же заебало всё это!! Ыыыы!! — шагавший из угла в угол «Главный по объекту номер шесть», старший капитан Богдан Прешибайло пинком перевернул стул и зарычал.
Служба и правда была скучна. Нет, по нынешним временам на «скучность службы» обижаться было грех, — не в окопах сопли морозить; не по сельхозкоммунам налоги собирать, рискуя или пулю схлопотать, или инфекцию получить; даже с охраной топливных баз и продскладов не сравнить, — на них хоть время от времени залётные банды покушались. На Арсенал, на «объект номер шесть» давно уж никто не покушался — отбили охоту. В своё время сюда свезли вооружение и боеприпасы с трёх расформированных в/ч в пригороде, плюс то, что не успели разграбить-растащить в РОВД; заняв под это трёхэтажное здание бывшего кадетского корпуса. Вокруг — парк, дорожки, плац, ограда; забор увили колючкой, натыкали мин; потом, поздней осенью ещё добавочно насыпали-накидали «лепестков» прямо по снегу — теперь сунуться к стенам с колючкой мог только самоубийца. С топливом и жратвой было нормально — бывший до Богдана тут старшим полкан поставил дело так: едете за получением боеприпасов — озаботьтесь тем, чтобы привезти всё, ранее заказанное по рации Арсеналом. Иначе будете бессмысленно дудеть в клаксоны перед шлагбаумом и переругиваться с постовыми, под прицелом крупнокалиберных пулемётов. Случившаяся однажды попытка прорыва под лозунгом «Да пошёл он нахер, старый пень; будем мы ещё тут по его заказам по продбазам шарахаться! Что он нам сделает, козлина вонючий!!» была пресечена очередью 12.7-го по капоту тащившейся по «змейке» к воротам Татры.
Больше объяснять никому ничего не понадобилось. Жалобы в Центральный Штаб остались безответными, — там больше ценили полковника за то, что он по возрасту, по убеждениям, и по некоторой шизанутости характера был бессребреником; на возможности обогатиться, сидя на таком хозяйстве, плевал; гарнизон свой держал в строгости, и порядок в Арсенале обеспечивал. Грузовик с разбитым в хлам двигателем оттащили подальше, и стали в дальнейшем использовать для тренировки расчётов и пристрелки. Ну и для развлечения, конечно — окна в окружающих домах давно уже все выбили.
Богдан получил сюда назначение не так давно, незадолго перед Новым Годом, на замену старого полкана, психика которого, увы, всё же не выдержала длительного нахождения в замкнутом коллективе — он начал видеть в одном из сослуживцев свою покойную жену, а в другом — дочку, находившуюся ныне в Европе. Некоторое время на чудачества старика смотрели сквозь пальцы; озаботившись только когда он в очередной заказ заложил женские прокладки и средства для лечения молочницы, с чем имела проблемы его покойная жена. Кроме того, он освободил «дочь» от нарядов, что ещё можно было бы стерпеть; но однажды ночью он попытался исполнить свой супружеский долг с «женой». Спрятавшийся от поползновений старого маразматика в радиорубке воин связался со Штабом, и заявил, что или старика обследуют, или он сам выпишет ему свинцовую пилюлю от всех болезней. После этого Штаб был вынужден принять меры: старика выманили из его крепости под предлогом выбора модели прокладок, и повязали при активном участии его «жены». А у Богдана, хорошо проявившего себя ранее в боях с родионовцами, стало быть человека заслуженного и верного, открылась синекура — возможность протащиться на тёплом сытном местечке. Причём всего-то и надо было что поддерживать заведённый стариком порядок. Но кто же знал, что скука — это такая мука!..
Он снова пнул лежащий стул; подошёл к окну и расплющил нос о стекло, вглядываясь. Всё то же: заснеженное пространство плаца с редкими заснеженными же кустиками и расчищенными тропинками. Стена, колючка, — видно край башни на углу. Скуууука! Нет, можно, конечно, пойти, скажем, позаниматься физическими упражнениями — «порубить дрова» Необходимости в этом не было: пост снабжали топливом для генератора в достаточном количестве, а генератор давал и тепло, и свет, и электричество для приготовления пищи. Но зима же! — иной раз так хочется посмотреть на живой огонь в печурке! Оттого он, да и подчинённые, развлекались ещё и тем, что вытаскивали на улицу бывшие кадетские парты и стулья, и рубили их в дрова, а скорее в щепки. Опять же для бани хорошо. Да, есть и баня — сбриндивший полкан тут устроился вполне автономно.
Но тоже задолбало.
Можно пойти пострелять… Из чего угодно, — хоть из гранатомёта. Потом сообщить, что была попытка нападения. Данунах. Туда же и стрельбу из всей имеющейся в Арсенале стрелковки — от пистолетов разных моделей до пулемётов. Задолбало ещё на фронте. Баню? В бане почему-то больше всего хотелось бабу! Приходилось выскакивать на улицу и охлаждать буйно воспрянувшее естество снегом…
От скуки доходил до того, что устраивал строевую подготовку личному составу, — и ведь не возникал никто; все, как миленькие, как рота почётного караула, печатали шаг по вычищенному для этого дела тогда плацу. Служба в таком козырном месте ценилась, и на придури начальства личный состав смотрел с пониманием: всем скучно; у них хоть ночные дежурства в промёрзших будках рядом с пулемётами и возможность потом с кайфом отоспаться в тепле; а начальство и этого «развлечения» лишено. Да ладно, за задницу не щиплет, скабрезные предложения не делает, — да и хорошо…
Это уже переходило все границы! — Богдан подслушивал за стеной «кубрика»; того помещения, где спал и проводил свободное время личный состав. Не то чтобы прямо-таки подслушивал — это было бы несовместимо с положением старшего капитана; но, в общем, так получилось.
Не в первый раз, кстати. Благо, подслушивать было удобно: вентиляция проходила через соседнее помещение, где хранилось кое-что из того, к чему доступ должен был быть только у старшего поста. И вентиляционную трубу, прежде идущую через всё помещение, в своё время благополучно выломали, использовав, кажется, как дымоход для бани.
Богдан нацеживал себе во флягу спирта из спрятанной у стенки канистры, взгляд привычно скользил по рядам красновато-коричневых рукояток ПМов, стоящих в стеллаже; по пластиковым боксам с Глоками, Зауэрами, Хеклер-Кохами, коробкам с патронами — старый полкан был не промах, многого из хранившегося здесь и в описи-то не было. Прислушивался — всегда полезно знать, чем дышат подчинённые; и, соответственно, принимать меры.
Сначала болтовня в кубрике была в пределах армейской нормы: хвастовство «подвигами», с безбожным перевиранием где-то чего-то услышанного; и передаваемого как свой опыт, с непременным в последнее время сексуальным подтекстом: