Читать книгу «Элвис и я / Elvis and Me. История любви Присциллы Пресли и короля рок-н-ролла» онлайн.
Он расцвел на почве всего этого радостного волнения, блеска и истерии, ему трудно было возвращаться домой, к роли мужа и отца. А для меня невозможность заменить ему обожание толпы стала настоящим кошмаром.
Дома, в Лос-Анджелесе, с нами была наша обычная компания – чисто семейная атмосфера. Эта резкая перемена оказалась для него слишком серьезной, и вскоре он взял привычку задерживаться в Вегасе на несколько дней или даже недель после концерта. Ребятам становилось все сложнее сохранять баланс между работой на Элвиса и своей личной жизнью.
Сходя с ума от безделья и скуки, Элвис стал грубым и вспыльчивым; его настроение усугублялось «Декседрином», который он снова принимал, чтобы контролировать вес.
Иногда, чтобы облегчить этот переходный момент по приезде домой, Элвис настаивал, что нам надо срочно рвануть на машинах в Палм-Спрингс. После свадьбы мы проводили там массу уикендов, загорали, смотрели по телевизору футбол, ночные программы, но после рождения Лизы мне нужно было другое. Дочка плохо переносила жару в Палм-Спрингс, ей было скучно и в долгих поездках туда, и на самом этом курорте. Однажды я предложила Элвису съездить туда с парнями на выходные без нас.
С того момента парни стали обустраивать свою жизнь в нашем отдаленном домике в пустыне. Иногда нас, жен, приглашали на выходные, но в целом Элвис теперь считал дом в Палм-Спрингс своим личным убежищем.
Он четко дал понять, что расстояние между нами шло ему на пользу, давало ему возможность подумать, пообщаться с друзьями. Но на деле Элвис был потерян. Он не знал, что делать после Вегаса. Чтобы поднять себе настроение и прогнать скуку, он начал принимать более серьезные препараты, которые ему не должны были выписывать.
Было решено, что после того как Элвис завоевал Вегас, он должен снова поехать в турне. Полковник тут же принялся бронировать залы по всей стране, начиная с впечатляющего цикла из шести концертов, моментально распроданных, в «Астродоме» в Хьюстоне, на которых он заработал больше миллиона долларов всего за три ночи.
Мы с Джони и Джуди отправились на концерт в Техас на частном самолете. Я смотрела на «Астродом» и не верила своим глазам – арена размером с футбольное поле была полностью распродана. Даже я от этого нервничала, не говоря уже об Элвисе.
Он тоже почувствовал, что «Астродом» – это чересчур.
– Черт побери, – сказал он, когда впервые туда вошел. – И они хотят, чтобы я продал все билеты в этой сволочи? Да это целый океан.
Но несмотря на то что он чувствовал давление огромной арены, он с легкостью зарядил огромную толпу. В Хьюстоне мы впервые столкнулись с феноменом массовой истерии. Лимузин был предусмотрительно припаркован у двери, ведущей на сцену, чтобы Элвис мог моментально сесть в него и уехать. Тем не менее орущие фанаты окружили машину, бешено выкрикивая его имя, бросая цветы и пытаясь до него дотронуться.
Можно сказать, что Хьюстон оказался даже бóльшим достижением, чем Вегас. Король рок-н-ролла снова был на высоте. Напряжение, связанное с поддержанием этой шумихи, еще не давало о себе знать, и я ненадолго поверила, что все и правда будет хорошо. Я не осознавала, насколько турне Элвиса отдалит нас друг от друга и что это было начало конца. После Хьюстона Элвис начал ездить по всей стране, останавливаясь где-то всего на одну ночь, днем перелетая, пытаясь отоспаться и не тратить драгоценную энергию, столь необходимую для его выступлений. Начиная с 1971 года он ездил в турне больше любого другого артиста – три недели без выходных, два концерта по субботам и воскресеньям.
Я скучала по нему. Мы постоянно говорили, что хотели проводить больше времени вместе, но Элвис знал, что если позволит мне присоединиться к нему в турне, то больше не сможет запрещать команде брать с собой своих жен – от долгих турне страдал не только наш брак. Время от времени кто-нибудь из нас присоединялся к ребятам, но ненадолго. Элвис считал, что его сотрудники более небрежно относились к своим обязанностям в присутствии жен, поэтому учредил новую политику: никаких жен в турне.
По единичным ночевкам в отелях я совершенно не скучала, они всегда жутко изматывали: спрыгнуть с самолета, побежать в отель, вытащить из чемодана минимальное количество вещей, потому что уезжать уже завтра, пойти на концерт, потом вернуться в отель, чтобы немного отдохнуть, а потом – снова в аэропорт. Все везде было одинаковым, менялось только название города.
В тот день, когда Элвис предложил мне реже приезжать в Вегас, я очень расстроилась и заподозрила неладное. Он решил, что жены могут ходить только на первое и последнее шоу сезона.
Я поняла, что должна либо бороться за наши отношения, либо принять тот факт, что мы будем все больше и больше отдаляться, как многие другие пары в шоу-бизнесе. Мы ни разу не усаживались за стол, чтобы спланировать будущее, вместе, как семья. Сам Элвис развивался как артист, но мы с ним, как муж и жена, существовали в разных реальностях.
Шансы сохранить наш брак таяли по мере того как он продолжал жить врозь со мной и Лизой, тем более в холостяцких квартирах. Вопрос был в том, сколько еще я была готова выдерживать раздельную жизнь. Элвис хотел сохранить и меня, и свою отдельную жизнь. И теперь, когда турне и долгие отъезды только больше отдаляли его от семьи, я поняла, что, возможно, мои мечты о жизни вместе могут никогда не сбыться. Мне с трудом верилось, что Элвис сохранял мне верность, и чем больше он сам хотел сохранять дистанцию, тем сильнее я его подозревала.
Когда мы ездили в Вегас на открытие сезона, я чувствовала себя комфортнее. Он всегда был так занят подготовкой к концерту, и мне казалось, что в это время он во мне нуждался. А во время последнего шоу я всегда нервничала. Прошло слишком много времени, сомнения отравили мои мысли. Менеджеры в Вегасе обязательно в первые ряды отправляли стайку красоток, чтобы артист со сцены мог с ними заигрывать. Я с любопытством изучала их лица, при этом наблюдая за Элвисом, чтобы понять, не поет ли он какую-то песню какой-то конкретной девушке. Я подозревала всех и все, у меня болело сердце – но мы никогда не могли это обсудить. Я должна была принять, что это часть его работы.
Как-то вечером за кулисами Вернон в шутку спорил, кому должен достаться ключ, который бросили на сцену Элвису. Ключ бросила симпатичная блондинка – как раз типаж Вернона. Элвис сказал:
– Папа, тебе и так хватает проблем дома с одной блондинкой. Вторая тебе не нужна.
– Ну ладно, – сказал Вернон. – У тебя самого будут проблемы, если твоя жена в таком виде разгуливает по улицам.
Я начала носить откровенные вязаные платья и полупрозрачные ткани, которые не оставляли простора для воображения. Ламар и Чарли присвистывали и улюлюкали, а Элвис с гордостью выставлял меня всем напоказ.
Мои шутки над ним тоже были попыткой добиться его внимания. Как-то вечером он уехал на выступление, а я надела черное платье с капюшоном и исключительно глубоким вырезом на спине. Когда наступил момент поцелуев, которые Элвис посылал девушкам из зала – это было стандартной частью его шоу, – я поднялась на сцену. Но он, вместо того чтобы поцеловать меня, продолжил петь, а я просто стояла рядом с ним. Поскольку ткань на шее скрывалась за волосами, со спины могло показаться, что выше талии на мне ничего не надето. Я слышала «у-у-у» и «о-о-о» из зала. Зрители подумали, что на Элвиса налетела какая-то полуголая девица, и он не знает, что с ней делать.
Я несколько раз прошептала ему:
– Поцелуй меня, поцелуй меня, чтобы я уже села.
Но он решил выставить шуткой меня и заставил меня ждать в свете софитов, пока песня не кончится. Смачно поцеловав меня в губы, он внезапно представил меня зрителям. Чувствуя смущение и стыд, я вернулась на свое место.
В конце шоу он разгуливал по сцене, поддразнивал зрителей, разговаривал с ними, рассказывал истории, даже делал какие-то признания.
– Знаете, – говорил он, – некоторые люди в этом городе довольно жадные. Я знаю, что вы, друзья, долго копите, чтобы прийти на мой концерт. Я хочу вот что вам сказать: цены на билеты расти не будут. Я здесь, чтобы радовать вас, это для меня самое главное.
У Элвиса был настоящий роман с аудиторией, и я знала, что, вернувшись домой, я должна буду начинать самостоятельную жизнь – у меня просто не оставалось выбора.
С этими мыслями я запланировала поездку в Палм-Спрингс вместе с Джони и моей сестрой Мишель. В какой-то момент я открыла почтовый ящик и обнаружила множество писем от девушек, которые явно были в этом доме; одно из писем было подписано прозвищем «Язык змеи». Моей первой реакцией был шок, второй – гнев. Я немедленно позвонила в Вегас и потребовала, чтобы Джо нашел Элвиса и дал ему трубку. Когда Джо сказал, что Элвис спит, я сказала ему, что нашла письма и чтобы он сказал Элвису мне перезвонить, как только он проснется. Он перезвонил, но было очевидно, что Джо все ему рассказал, так что у Элвиса сразу было готовое оправдание. Он был совершенно невиновен, девушки были просто фанатками, и если они утверждали, что были у него – то они просто сумасшедшие, и вообще, кому я поверю, ему или им? Как обычно, в конце разговора я попросила прощения за свои обвинения, но к тому моменту все и так было ясно.