— А следы на голове?
— Присоски от какого-то оборудования. Как раз может у них всех в мозгу проблема. Так что в первую очередь надо отзвониться в онкоцентр и выяснить, не пропадал ли у них десяток пациентов, — настаивал капитан.
— Я этим займусь, — кивнул лейтенант Патрбов. — Разрешите вернуться в участок и забрать с собой свидетелей?
— Конечно, иди. Тут им делать всё равно нечего, заодно снимешь показания, — милостиво разрешил капитан.
— За мной, молодые люди, — позвал лейтенант, подойдя к нам. — Проедемся, здесь недалеко. Не больше часа займёт, и я вас отпущу по домам.
— Круто, спасибо, — не сдержав ухмылки, ответил я. — У вас так со всеми выжившими жертвами киллеров поступают? Так чтобы их гарантированно добили?
— Обычно у нас такого нет, — чуть замявшись ответил лейтенант, пока мы шли до служебного уазика. — Спокойный, мирный городок. Тихий. Был… а полгода назад словно все урки с цепи сорвались. Одна массовая расправа за другой.
Я чуть не закашлялся, услышав искреннее сожаление и недоумение от сотрудника милиции. Из серии — всё же хорошо было, и зарплата, и пенсия, и социалка, но как пожар — так хоть увольняйся. Нет, мне тоже хотелось бы, чтобы была тишь да гладь, только пусть всяких уродов уберут с улицы. Если не в гроб, то, по крайней мере, за решётку.
— А что ты там про обезьян говорил? — поинтересовался лейтёха, когда мы отъезжали от стадиона.
— Говорю, что видел точно такие же метки на макаке, с которой на пляжах люди фотографируются. Только она в основном вещи воровала, а не с туристами позировала.
— Хм, а ведь осенью поступали жалобы на кражи с животными. Несколько штук, — задумчиво проговорил Евгений. — Мы даже обращались в институт по этому поводу.
— А при чём тут Черноморская академия? — удивлённо спросил я.
— Совершенно ни при чём, я про институт приматологии и их питомник в Адлере. Некоторые сотрудники для подработки берут обезьян на пляжи, хотя я слышал, что институтские с этим борются, — заметил лейтенант, выруливая на курортный проспект.
— Институт приматологии, почему я о нём первый раз слышу?
— Да не… Все знают, что он в горах за Адлером, в Шиловке, — ответил Саня.
— Все, кто здесь давно живёт, — прокомментировал лейтенант. — Питомник ещё до развала Союза у нас был, а вот сам институт только семь лет назад перебрался. Обустроили как могли, но финансирования у них почти нет. На какие-то пожертвования живут. А ведь раньше обезьян даже в космос запускали.
— В космос? — переспросил я, когда в голове потихоньку начала складываться картина. — Значит, там и эксперименты над ними проводят?
— Может, и проводят. А что?
— А то, что человек — это тоже примат, только высший. И если они сумели что-то с обезьянами сделать, то, вероятно, и с людьми сумели. Надо проверить. Обязательно.
— Это вы мне сейчас предлагаете сознательно нарушить приказ прямого руководителя? — с усмешкой покачал головой Евгений. — Нет, спасибо.
— Слушайте, товарищ лейтенант, я же вижу вам самому интересно, что произошло! В участок меня уже возили, толку с этого не было. Показания я могу вам дать в письменном виде. Тем более туда ехать час, как раз напишу! Денег на бензин опять же подкинем! — ища любые доводы, сказал я. — Если вы такое дело распутаете, быстро новые погоны получите. Разве нет?
— Если этих не лишусь… — проговорил мужчина, со скрипом сжимая руль. — А-аа, была не была. Поехали!
На заправке он за наш счёт залил полный бак и ещё пятидесятилитровую канистру, дал нам по блокноту и попросил подробно записать, что произошло. Что я и сделал, немного бурча, когда машина в очередной раз виляла на горном серпантине. Пока ехали, солнце уже начало клониться к закату. А в Адлере, кроме всего прочего, ещё и связи не было, я проверял. Но сомнения в правильности происходящего у меня начали возникать, только когда мы проехали посёлок и стали углубляться в лесной массив по плохо оборудованной дороге.
— А почему они до института нормальный путь не проложили? — спросил я, когда уазик трясся на колдобинах.
— Так там больше питомник, а обезьяны в лесу жить должны, — заметил лейтенант. — От самого института всего пара зданий да общежитие.
— А вы, похоже, много о нём знаете. Есть там приятели?
— Да нет, просто ездил пару раз, — не слишком правдоподобно буркнул милиционер, а через пару минут притормозил на обочине. — Бензин кончился, надо долить. Подождите в салоне.
— Ага… — сонно ответил Серебряный, которого от тряски разморило.
— Я ноги размять, — сказал я и, не слушая возражений, выпрыгнул из машины. Лейтенант едва заметно поджал губы, но ничего не сказал. Я же отошёл к лесу, так чтобы фары не слепили, и обошёл машину кругом. Всё ещё оставалась надежда, что всё происходящее — всего лишь обострение паранойи, но…
— Всё, едем дальше! — крикнул мужчина, закончив заливать бензин. Не подготовься я заранее, в темноте не заметил бы, как он достал ксюху. — Залезайте в машину, нечего в лесу торчать. Или по большому приспичило?