— Место, Луна! Ну же… Кому сказал, место! — рассерженно повторяет. — Да блядь… Что с тобой такое?
Я сажусь на кровати, скрестив ноги по-турецки.
Мысли скачут хаотично: налетают, разбиваются и сплетаются в клубок.
Ничего необычного не происходит.
Это просто, мать вашу, секс.
Один из многих.
Контакт, каких было сотни и будет ещё столько же. Но зубы почему-то отбивают чечётку, когда Аслан закрывает комнату на замок, упирается ногами в матрас и поддевает края футболки, чтобы стянуть её через голову.
Я замираю, впиваясь взглядом в его тело, будто вижу впервые. Шесть лет — достаточно, чтобы стереть из памяти некоторые мелочи: линию ключиц, едва заметные следы от старых ожогов на боку, и изгиб пресса, который теперь кажется чётче и жёстче.
Подмечаю новые детали — тёмные густые волоски, покрывающие грудь, и манкую дорожку на животе, ведущую под резинку штанов.
Я не помню, чтобы он был таким… Взрослым. Заматеревшим. Даже грубоватым.
Тяжёлым в своих движениях, но не от усталости, а от силы, скрытой в мышцах.
— Алин, ты чего?
Слёзы подкатывают глазам, но я быстро их смаргиваю. Мне хочется плакать от того, что время прошло, а я не заметила, как забыла детали. Забыла, как ощущалась его кожа под моими пальцами, как ложилась тень на хмурое лицо, когда он смотрел на меня вот так — внимательно и обеспокоенно, будто разгадывая сложное математическое уравнение.
Мотнув головой, я тянусь рукой, чтобы потрогать. Ощутить шероховатость, смешанную с сухой гладкостью.
Мои глаза напротив его пупка. Ладонь интенсивно тает. Я подгибаю под себя ноги, не торопясь предпринимать активные действия и давая себе время привыкнуть. Несмотря на то, что между нами натянутое притяжение из двух магнитов.
— Ты возбудился, — констатирую факт. — Хочешь меня?
Это стало заметно ещё на кухне, когда я обрабатывала раны, но теперь, в спальне, скрыть уже невозможно — под серыми спортивными штанами отчётливо выделяется эрекция. Просто мне нужно больше слов и уверенности, чтобы заполнить почти паническую растерянность.
— Это же… очевидно, — отвечает после серии отрывистых выдохов.
— Я правда тебе нравлюсь? Новая я?
Аслан не двигается, а только наблюдает за мной исподлобья, будто ждёт, что я сделаю дальше. Опасаясь спугнуть, потому что я выгляжу немного расшатанной.
— Очень.
Его дыхание частое. Сердце вылетает. Моё — трепещет.
Тело выдаёт то, что он не говорит вслух. Бурю, внутренний конфликт, влечение.
И многое-многое другое.
Я вижу, как напрягаются мышцы его пресса, как на миг вздрагивают жилы на руках, когда он сжимает пальцы в кулаки.
А затем я обхватываю твёрдый член через плотную ткань. Веду ладонью вверх и вниз. И с его груди срывается короткий, сдавленный стон, разрезая тишину.
— Соскучилась по нему… — искренне признаюсь.
Это прямой сигнал к действиям. К тому, чтобы облизать пересохшие губы и сделать встречный ход, ухватившись за край лонгслива и стянув его через голову.
Ткань мягко скользит по коже, оставляя меня в одном бюстгальтере, под которым мучительно ноют соски.
Я нервничаю, естественно. Наверное, как никогда раньше. Одним вином здесь точно не отделаешься — надо просто пережить.