Это очень-очень плохо.
Саби запахивает пальто, пока я складываю джинсы и свитер в большой бумажный пакет и пытаюсь определить первопричину такого сучьего поведения. На самом деле их много, но должна быть одна — самая главная. Та, что толкает меня на столь опрометчивые поступки.
Возможно, дело в том, что я никак не могу забыть секс с мужем, во время которого отчётливо представляла Аслана. Или в том, что теперь моя дочь лично знакома с Сабиной, которую не пометила Луна, потому что считает своей хозяйкой. А может, всё из-за приглашения на торжество, которое я морально не вывезу.
— Пока, котёнок, — ласково прощается Саби, наклоняясь над Амелией и касаясь указательным пальцем её курносого носика. — Была рада познакомиться с тобой ближе.
— До свидания…
Как только над дверью звенит колокольчик, и мы с дочерью остаёмся вдвоём, я переворачиваю табличку с надписью «Закрыто» и быстро опускаю жалюзи, убеждая себя не выглядывать в окно и ни о чём не сожалеть. Что сделано — то сделано. Точка.
— Мам, а я могу выйти замуж за Аслана? — неожиданно спрашивает Ами.
— Что? — изумлённо поднимаю бровь. — Нет, точно нет.
— Почему?
— Давай вечером, когда я буду читать тебе книгу, всё объясню по порядку. Это сложный вопрос, и мне нужно, чтобы ты максимально сосредоточилась.
— Ладно.
— Но про замуж — даже думать забудь. Тем более, тебе для этого ещё слишком рано.
Пройдя по залу и осмотрев свои владения, я направляюсь в примерочную, чтобы освободить её от одежды и выключить дополнительное освещение. На самом деле я знаю уже сто и один способ, как сказать дочери о том, что у неё другой биологический отец. Но пока мне сложно собраться с духом и подобрать правильный момент, потому что страх её реакции сильнее любых логичных доводов.
Одно я знаю наверняка — всё зависит не только от того, как я преподнесу эту правду, но и от моего настроения. Если я буду сомневаться и злиться, Ами обязательно это заметит, что только усугубит положение.
— Мне не нравится Сабрина, — вдруг признаётся дочь. — Я не хочу, чтобы Лев женился на ней.
Сердце мгновенно ускоряет ритм, а пульс отзывается глухим эхом в висках. Будто она произнесла вслух мои собственные мысли, которые я так отчаянно пытаюсь подавить.
Знала бы ты, милая, как я с тобой солидарна. Но как взрослая и мудрая женщина, мне приходится вести себя иначе. И говорить совсем другое!
— Зато она любит Аслана, — привожу веский довод. — И ему с ней хорошо.
— Лучше, чем со мной?
— Нет, что ты! Ты — это совсем другое, — тепло улыбаюсь, заканчивая работу. — Ему очень нравится проводить с тобой время.
— Мам!
Дочь громко окликает меня, заставляя обернуться, и тычет указательным пальцем на спинку кресла, где висит подъюбник, который Сабина должна была надеть.
— Кажется, она забыла…
— Боже, какая жалость, — наигранно качаю головой.
— Может, нужно догнать её и вернуть?
Я для виду подхожу к окну, выглядываю на полупустую парковку и разочарованно развожу руками. Чувствуя мимолетное, но приятное удовлетворение.
— Очень грустно, конечно. Но, скорее всего, уже поздно.
34
— Я правильно понимаю, что в первый раз Сабина мерила платье с подъюбником, а во второй — когда торопилась — забыла его надеть, а ты не подсказала, хотя заметила? — уточняет Лера.
Я поднимаю голову из выемки массажного стола и хмуро смотрю на подругу. Мы записались на парный сеанс расслабляющего массажа, но расслаблено только моё тело. А вот мозгам этого явно не хватает.