— Ты скоро вернёшься? — спрашиваю мужа, когда он снимает трубку.
Судя по шуму и музыке на заднем фоне — вряд ли.
Люди неидеальны. Даже у самых близких есть недостатки, с которыми мы либо миримся, либо нет. У Влада это инфантилизм и несвоевременное выполнение обещаний. Я подстраиваюсь, потому что сама далека от совершенства. Боюсь, моих минусов куда больше, чем его.
Но мы стараемся.
Когда я только взяла фамилию Гончарова, ситуация обстояла куда хуже. Николай Иванович решил, что мы с мужем обязаны помочь друг другу стать лучше, мудрее и взрослее. Впрочем, так и произошло. Владу чуть не впаяли срок за махинации, а я была восемнадцатилетней глупышкой, которая залетела по неопытности. Думаю, мы оба получили уроки, которые вряд ли бы усвоили по-другому.
— Извини, Аль, у меня тут встреча…
Я слышу, как Влад кого-то приветствует, меняя теплый тон на деловой. Когда в ответ звучит знакомое и сухое «Добрый вечер», я прикусываю губу и слегка бьюсь затылком о стену.
Ясно.
— Амелия выпишет тебе очередной штрафной, — быстро говорю мужу. — Ты в курсе, что после двух уже выбываешь из игры?
— Чёрт, серьезно?
— Правила жёсткие, но справедливые, — отвечаю без тени улыбки. — Две ошибки — и можешь смело отдыхать на скамейке запасных.
— Мне очень жаль, Аль, — вздыхает Влад. — Правда вылетело из головы. А если извиниться? Меня помилуют?
— Амелия — строгий арбитр. Постарайся впредь такого не допускать.
Я завершаю разговор, оставаясь абсолютно недовольной: ни встречей с Леркой, которая лишь добавила беспокойства, ни диалогом с мужем, который забыл о данном слове.
И я ничуть не шучу, говоря о том, что Ами строгая. Она дарит людям шансы, но если они не оправдывают ожиданий — в свои пять лет она без лишних слов отправляет нарушителей в условное изгнание. Считаю, это достаточно справедливо.
Качаясь на волнах тревог и сомнений, я ложусь с Амелией в кровать и достаю книгу про троллей.
Вникнуть в сюжет получается с трудом — мысли роятся, перебирая разные варианты развития событий, и ни один из них не ведёт к счастливому финалу.
Кажется, что земля под ногами уже покрывается трещинами. Самое страшное — я не знаю, как их заделать.
Лежа рядом с дочерью и вслушиваясь в её спокойное дыхание, я пытаюсь хоть на мгновение ухватиться за иллюзию стабильности, которая ускользает от меня всё быстрее и быстрее.
10
В выходные к нам приезжает отец Влада со своей молодой женой Мариной. Они всегда желанные гости в нашем доме, и Ами с без проблем впускает их в своё пространство. Возможно, потому что Гончаровы всегда стараются ей угодить, не игнорируют детские интересы и полностью вовлекаются в развлечения.
Я многим обязана Николаю Ивановичу. Не только за то, что Амелию он воспринимает как родную внучку, но и за то, что был рядом и поддерживал меня в самые сложные времена.
Отец мужа был первым, кому я дрожащими от волнения руками звонила, когда мой отец переборщил с дозой сердечных таблеток и его откачивала реанимационная бригада. Он сделал это прямо в офисе под конец рабочего дня. Намеренно.
К тому времени папа уже успел развестись с Диной, разругавшись с ней в пух и прах, прогореть в бизнесе и принять несколько неверных решений, которые окончательно его подкосили.
И, тем не менее, он не имел права ломаться и оставлять меня одну. Не имел никакого грёбаного права рушить мой мир в тот момент, когда мне больше всего нужна была опора.
Мне хотелось кричать, трясти его за плечи и спрашивать, почему он выбрал самый лёгкий выход, даже не попрощавшись!
Именно Гончаров решал абсолютно все вопросы, когда я сидела в больничном коридоре, бледная и испуганная.
Позже он организовал похороны, поминки, разгребал последствия отцовских ошибок и защищал меня от всего, что могло обрушиться на голову. В том числе и от людей, которые начинали угрожать из-за неудачных бизнес-афер моего отца.
Я тогда почти ничего не понимала: просто существовала в тумане, едва держа себя в руках. И если бы не Николай Иванович, я даже не представляю, как бы справилась…