— Мы с Лерой пойдём на второй этаж, если ты не против.
— Иди, — отстранённо произносит.
Сборы затягиваются на полтора часа, заставляя меня вспотеть от раздражения и напряжения.
Я вижу из окна Аслана. Он периодически выходит из салона на улицу, нервно расхаживая под домом и не зная, куда деть руки: то прячет их в карманы куртки, то в штаны, то скрещивает на груди. Челюсти сжаты так сильно, что даже на расстоянии я вижу, как на них гуляют желваки.
Чтобы разрядить обстановку, я делаю фото из спальни и отправляю ему с абсолютно тупым и несмешным текстом, что за ним наблюдают. Этого хватает, чтобы Аслан вскинул взгляд, махнул рукой и, наконец, ненадолго сбавил обороты.
Вынося последние сумки на крыльцо и отправляя Леру к машине, я возвращаюсь в дом, где осталось слишком мало моего присутствия.
Молча уходить — это не про меня, даже если оппонент не настроен на диалог. Даже если от его эмоций меня откатывает ударной волной.
— Владь, я оставила ключи на тумбе в прихожей. Они мне больше не нужны. Если я что-то забыла, свяжусь с тобой, ладно? — быстро тараторю. — Мне понадобится неделя. Потом можешь спокойно выбрасывать всё, что захочешь.
В ответ — короткий кивок. За то время, что мы с Лерой возились наверху, он не сдвинулся с места, и от этого в горле неприятно першит.
Я замираю на расстоянии нескольких метров, устало прижимаясь спиной к стене. Влад смотрит в одну точку где-то дальше от меня, тяжело и протяжно выдыхая.
— Я рада, что у тебя теперь есть уникальная система для умного дома. Я… желаю процветания твоему бизнесу и личного счастья. Уверена, вскоре рядом появится девушка, которая сделает для тебя то, чего не смогла я. Ты увидишь разницу. Увидишь — и поймёшь, что всё сложилось к лучшему.
В тишине между нами слышится цокот стрелок часов. Очевидно, никакого взаимодействия не получится, поэтому я запахиваю куртку, вздыхаю и отрываюсь от стены, благодаря которой мне удалось устоять.
Когда я застёгиваю ботинки в прихожей, позади раздаются шаги. Аслан рассказывал, что прощальный разговор с Сабиной тоже был непростым. Она плакала, хотя и уверяла, что предчувствовала такой исход. Влад не проявляет подобных эмоций, а мне хотелось бы, чтобы он их выплеснул — накричал, вспылил, назвал меня неблагодарной предательницей или сукой. Потому что оставаться в этой удушающей атмосфере, где каждое движение кажется натянутым до предела, — просто невыносимо.
— Передай, пожалуйста, Ами, — звучит мне в спину.
Я оборачиваюсь, глядя на подарочный пакет из игрушечного магазина. Сердце сжимается в тиски, потому что для дочери тоже важно понимать: любовь родителей не исчезает, даже если они больше не вместе. Даже если по документам отцом считается только один.
— Хорошо. Спасибо.
— Как она?
Нам всё же удаётся установить зрительный контакт. Влад смотрит прямо, хотя я уверена, ему это нелегко. Как и мне — делиться личным, тем, что хотелось бы оставить за пределами и скрыть от посторонних глаз.
— В порядке. Занимается шахматами, пошла в сад. Амелия… часто спрашивает о тебе.
Влад рвано выпускает из легких воздух, взъерошивая светлые волосы, которые заметно отросли с тех пор, как мы не виделись. Как и щетина на его лице.
— Если ты не против, я бы хотел свозить её в планетарий, как и обещал. До того… до того как вы улетите.
Я соглашаюсь раньше, чем Влад успевает закончить последнее предложение. И вылетаю из дома с такой необходимой лёгкостью, будто скинула с плеч груз, который мешал дышать полной грудью.
52
— А почему самолёт летит так долго? — спрашивает Ами, рассматривая карту на планшете. — Нужно всего лишь махнуть через океан. Во-от сюда…
Аслан бросает взгляд в зеркало заднего вида, пока я сжимаю его руку и перебираю пальцы. Не отпуская ни на секунду с тех пор, как сели в машину.
Мы немного опаздываем, потому что выехали позже запланированного — у Луны, похоже, началось отравление. Сначала она облевала ботинки Аслана, потом — мои. В итоге с ней осталась Лера.
Это утро было сумасшедшим и насыщенным событиями — утро, когда мы проживали последние мгновения вместе перед долгой разлукой.
— Нужно пролететь девять тысяч километров, малыш. На карте всё выглядит проще, чем на самом деле. В реальности путь гораздо более извилистый из-за кривизны Земли и множества воздушных коридоров, которые приходится учитывать.
— Девять тысяч… Это много. Значит, ты будешь в дороге весь день?
— Примерно, да. Но самое забавное — когда я прилечу, там будет обед.