Наконец Шурочка осчастливила меня сообщением, что соединение установлено.
— Товарищество «Коршунов Тарутин Коршунов», слушаю, — донёсся из трубки сухой, но вежливый голос секретаря.
— Любезный, это Илья Алексеевич, Коршунов который. Мне бы твоего начальника.
— Слушаюсь, ваша светлость! — О! А тон-то поменялся.
Через минуту, чуть искажённый шумами, в трубке уже звучал жизнерадостный голос Афанасия:
— Привет, Илья! Чего-то ты рано звонишь? Случилось что? — Он внезапно посерьёзнел. — Правда, случилось что?
— Афоня, мне срочно-высрочно нужно доставить изрядный список до крайности необходимого. Записывай!
В трубке зашуршало:
— Готов, диктуй!
— Мне нужны несколько хороших механиков, человек десять. Так же необходимо максимальное количество цемента, что сможешь купить.
В трубке сосредоточенно скрипела по бумаге самописная ручка.
— Могу-то много! — хохотнул Афоня. — Хоть целого «Дельфина» под завязку забьём!
— Вот и забей, раз можешь, пока нас тут в блины не раскатали.
— А у вас там?..
— Полный швах, нет ничего. Не отвлекайся! Дальше. Несколько тягачей. Топливо к ним, масла и прочий ЗИП к шагоходам…
— Погоди, не части! — Афоня сосредоточенно засопел. — Ага, ещё что?
— Сколько сможешь купить пулемётов и патронов к ним. И крупняка, и обычных пехотных. Всю прибыль, что от моей доли в товариществе, на это пускай. Обязательно принца немецкого к этому подключи. Он в военных поставках крепко соображает. Скажи ему, что мне нужно организовать длительную эшелонированную оборону от слабо защищённого противника в режиме отсутствия магии. Нужно вообще всё! Записал? И готовь «Пулю», князь Витгенштейн скоро её потребует. А! И жратвы побольше, чтоб долгоиграющей и на жаре не сразу попортилось. Погодка тут, как в Средней Азии летом, у бати спроси. Только при этом влажно. Не забудь, братец, иначе солдатики скоро на половинный паёк перейдут.
Голос у зятя стал вовсе тревожный:
— Илья, там так всё плохо? — Они что, сговорились мне одинаковые вопросы задавать?
— Да. Тут очень плохо! А! Пока не забыл — денежную часть премии за Дальний Восток, чтоб не критично на прииске сказалось, туда же вбухай! Серафима доверенность подпишет! Выполнять!
— Яволь!
С-с-сука, и тут влияние Хагена просочилось.
— Ты извини, Афоня, вырвалось…
— Да я с понятием! Служи, твоя светлость, и мы тут постараемся. Ты, чай, про обчество-то забыл? Думаешь, ты теперь герцог — а мы что? Пуговички от кальсон?
— Да я… — мне аж неловко стало.
— Ага. Не подумавши. Повезло тебе, что у тебя есть старший и умудрённый годами родственник!
Тут я аж рассмеялся, и напряжение ситуации, грозившее перейти в форменный алярм[11], отступило.
— Подозреваю, что ты в обратку дозвониться сюда не сможешь… — я глянул на секретаршу, и она начала подавать смешанные сигналы: кивать, мотать головой и скрещивать перед собой руки, что, видимо, в целом подтверждало моё предположение, — так что обратная информация через училище, там у нас уровень допуска выше некуда.
— Понял. Не переживай, всё сделаем.
Я опять положил трубку.
[11] Тревога (нем.)